Тайны Забытого Острова
Вы хотите отреагировать на этот пост ? Создайте аккаунт всего в несколько кликов или войдите на форум.
Тайны Забытого Острова


 
ФорумПоследние изображенияПоискРегистрацияВход

 

 Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".

Перейти вниз 
АвторСообщение
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeПт Дек 31, 2010 1:31 pm

Племя Гая
(Guy’s tribe)
*Что такое "Истинный Вождь"?*
Посвящаю эту книгу двум людям, которых очень люблю. Хорошему другу, ласковому и приветливому, Дмитрию Александровичу Чернову (Ганслингеру), который всегда поддержит.
А ещё тоже хорошему другу, Дине "Бродяге". И всем родным и близким.



*Вступление*

Крошка Ило носилась по детской, как безумная.
- Ило, прекрати сейчас же!- взмолилась няня Зеа.
Маленькая выдра наконец прислушалась к ней и уселась на постель. Бабушка-землеройка удовлетворённо вздохнула, и, сев, на другую кровать, напротив Ило, проворчала:
- Ну, неужели! Фуух, совсем меня умотала, маленькая бесстыдница!
Ило захихикала тихонько. Зеа смерила её взглядом, от какого свернулось бы молоко, но выдрочка только захохотала пуще прежнего. Тогда Зеа постучала кулаком по прикроватной тумбочке. Только это заставило Ило наконец угомониться.
- Итак, допивай своё вечернее молоко с печеньем и ложись баиньки!- сказала землеройка.
- А ты расскажешь сказку, нянечка?- спросила Ило.
- А ты не заслужила!- заявила землеройка, по-ребячески показала выдре язык и отвернулась.
- Ну, пожалуйста, няня Зеа! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я обещаю, я буду слушаться!
Зеа коротко взглянула на Ило: малышка, моля, сложила лапки. Землеройка вздохнула, улыбнулась и села на постель рядом с воспитанницей; погладив выдру по головке, Зеа добродушно прощебетала:
- Ладно-ладно, расскажу!
- Ура, ура! Сказка!- воскликнула Ило.
- Кхм-кхм…
- Ой-ой… Извини, бабушка Зеа, я буду сидеть тихо-тихо, как мышка! Честно-честно!
Зеа несколько минут молча глядела на крошку-выдру. Наконец, землеройка произнесла:
- Допей молоко, доешь печенье и забирайся под тёплое одеяльце!
Ило залпом осушила плошку, проглотила печенье и нырнула в постель.
- Начинай, нянюшка!
Пораздумав, Зеа начала рассказ:
- Итак, итак… Это было не так давно, но и не так, чтобы совсем не давно… Эта история – чистая правда, она будет о Гае, спасителе нашей деревне… Только благодаря ему народ Озёрной Долины сейчас свободен. Когда-то на деревню напали завоеватели из Северных краёв: горностай Кохиа и его жена Лантана со своим полчищем горностаев, кошек и куниц… Если бы не храбрость Гая, мы бы все сейчас были бы в рабстве у потомков тех завоевателей… Ну, слушай…
Давным-давно, в деревне Озёрная Долина…





Часть первая
Завоеватели из Северных Земель.

***1***

На далёких Северных Островах буянила зима. Вьюга кружила охапки и вихри снежных хлопьев, при этом завывая столь жутко, что у сидящих в своих домиках обитателей этих краёв волосы вставали дыбом и кровь стыла в жилах.
Племя горностаев-охотников попрятались в своих шатрах и закутались во все одеяла. Стоял жуткий мороз. Король охотников Салвиа ссорился с сыном Кохиа.
- Я тебя заткну за пояс, старая шкура!- шипел Кохиа
- Не смей так со мной разговаривать, щенок!- рыкнул Салвиа и выбил табуретку из-под сына.
- Агхххррррррр!!!!- прорычал Кохиа и бросился на отца, сшиб его с ног и укусил за правую лапу. Но Салвиа ударил его в челюсть локтём и оттолкнул прочь.
Горностаи разбежались по разным углам и злобно глядели друг на друга, тяжело дыша. Наконец, Салвиа усмехнулся, слизнул кровь с запястья и прошипел:
- Ах ты, маленькй паршивый дикарь!
Тут снаружи послышался жуткий протяжный вопль:
- Ммввфааааа-аа-ауу-ууу!!!!
Салвиа и Кохиа замерли, уставившись на плотно закрытый полог.
- Дикий кот опять здесь!- прошептал испуганно Салвиа.- Но ничего, под такими сугробами он не учует нас!
- Я убью его и буду носить его шкуру!- самодовольно заявил Кохиа.
- Не говори ерунды, костлявик! Он в два-три раза больше тебя!
- Зато я быстрее его!
- Ты как всегда переоцениваешь свои способности, сопляк!- фыркнул презрительно Салвиа.
- Молчал бы уж, старый хрыч!- зашипел юноша.
Тут Салвиа захотел дать ему подзатыльник, но тот шустро отскочил. И Салвиа злобно зыркнул на него. Кохиа ухмыльнулся. Но дальнейшим препирательствам помешала старая горностаиха.
- Опять цапаетесь?! Живо прекратите, иначе без ужина оставлю!- приказала она. Отец и сын прекратили «играть в гляделки» свирепыми взглядами.- А теперь ужинать, мальчики!
Мамаша поставила на столик тарелки с непонятной кашей, холодными кусками варёного мяса и чёрствым хлебом. Зимой горностаям-хотникам приходилось весьма туго, пропитание было достать очень трудно. Горностаи сильно истощали. Салвиа в две минуты умял свой паёк, Кохиа же напротив, с отвращением поглядел на свою порцию и стал лениво, нехотя ковырять в ней ложкой. Увидя это, мамаша рассердилась и отвесила ему крепкий подзатыльник.
- Прекрати баловаться, гад ныш! Ешь нормально, или отдам твою порцию слугам, а тебя посажу на гауптвахту!
Не желая спорить со строптивой матерью, Кохиа покончил с едой.
Так коротала вечер королевская семья…
А снаружи дуэтом завывали голодный дикий кот и безумный буран, хлопьями круживший снег.
***
Однако главным Владыкой Северных Островов многие годы оставался император Рискор. Рискор был рысью - беспощадным, покрытым шрамами тысячи сражений янтарноглазым зверем, чей пронзительный взгляд вселял трепет в сердца врагов. Завоеватель, он давно захватил этот страшный холодный остров, на котором царила почти вечная зима. Впрочем, своя, особенная, красота всё-таки имелась у этих ледяных просторов: высокие белокаменные дворцы, присыпанные сверху снегом, словно пирог сахаром, упирались башнями в небо. День на севере был довольно короток, но зимнее солнце светила ярко, хоть и не грело, и отражалось особым светом в ледяных кристаллах, стёклах окон, на беломраморных, а в некоторых комнатах зеркальных, стенах и полах дворца. Такой же особенный свет дарило солнце заснеженным равнинам.
У Рискора было трое детей – две дочери и сын. Жена умерла совсем недавно, поэтому воспитанием маленького Рицинуса занималась старшая дочь Рискора, Ткера. Младшая дочь звалась Санвиталией. Все рыси обладали светло-серым мехом, кое-где проглядывали тёмные пятнышки. Уши были увенчаны кисточками шерсти.
Ткера была любимой дочерью Рискора. «Она такая же, как я! Ткера точно станет великой завоевательницей!»- думал рысь. Санвиталию он тоже любил, хоть и не так сильно, как Ткеру. Но самого младшего своего ребёнка он почему-то люто возненавидел: «Это ничтожество плаксивое когда-нибудь опозорит меня!». Жена Рискора умерла сразу же, как родила Рицинуса. Рискор любил жену и винил сына в её смерти. Рицинус вдобавок был ещё совсем маленький, и значит, ничем кроме плача не мог выразить себя, когда что-то причиняло ему неудобство. Именно это раздражало отца, и хотя все говорили ему что так будет лишь до тех пор, пока Рици не вырастет, он ничего не хотел слышать, и упрямо продолжать думать что из сына может вырасти лишь "никчёмная тряпка, которая никогда не станет настоящим завоевателем."
Рицинусу было всего около сезона. Отец пугал малыша своим отношением и сестра Санви тоже, а матери он не знал – она умерла вскоре, после того, как родила его. Лишь Ткера заботилась о нём: воспитывала, играла, купала, кормила, ходила с ним гулять. Утешала, когда он плакал от злобных нападок отца.
- Не слушай, его, Рици, ты вырастешь настоящим бойцом! Он не достоин своего сына! Скоро я уеду с Острова – наступает моё время отправиться в завоевательное путешествие – и заберу тебя с собой! Обязательно! Я ни за что не оставлю тебя нашему мерзкому папаше!!!- говорила Ткера своему маленькому брату.
- Плавда? Ты плавда забелёшь меня с собой?- спрашивал Рици.
- Конечно, малыш!
Ткера очень любила Рицинуса. И ненавидела отца, за его жестокость к собственному сыну. Она знала, что скоро ей пора будет уехать с Острова отца. Знала практически с рождения. И, довольная юная ещё, рысь давно твёрдо решила для себя, что заберёт с Острова Рици. С собой, в путешествие.
Ненависть к отцу была тайной Ткеры. Она никогда не показывала ему своих истинных чувств. Лесть, обман, фальшивая приветливость со стороны дочери – всё это было во имя спасения брата. Отец не догадывался.
«Он считает, что я такая же, как он… Ни за что! Никогда!»- гневалась молча Ткера.
…Рискор прохаживался по дворцу. Заглядывал в огромные палаты, просто из любопытства.
«Скоро, скоро… Моя старшая дочь отправится в путешествие и завоюет новее земли! И владения Хозяина Северных Земель станут ещё шире! Больше, больше, больше!»- думал Рискор.
Тут он нахмурился. «И, конечно, она заберёт с собой мелкого братца.… Да и ладно, пускай! Может, хоть она сделает из него настоящего завоевателя…»- подумал Рискор и ухмыльнулся: «Настоящего завоевателя? Из этой сопливой бестолочи Рицинуса? Навряд ли.… Впрочем, кто ж знает…»
Рискор остановился у огромного окна и принялся глядеть из него на свои бескрайние заснеженные владения, охваченные вьюгой.
- Больше, больше, больше! БОЛЬШЕ!!!- Воскликнул он и безумно рассмеялся.

***2***

Озёрная Долина была обычной деревушкой. Небольшая и не маленькая, на берегу чистого, сверкающего на солнце прозрачной аквамариновой гладью, озера. Огромные деревья – дубы, ели, берёзы и многие другие – росли кругом, огибая Долину, словно заслоняя могущественным щитом своих толстых крепких стволов и изумрудно-зелёных крон.
В долине жило много разных зверей: от мышей, белок, ежей, кротов, выдр, землероек и барсуков до ласок, хорьков, горностаев и соболей. Все они жили в мире.
Давным-давно сюда пришла небольшая колония зверей, под предводительством хорька Беренгара. Многие были изранены и измученны войной с дикой харзой по имени Лида Багровая лапа. Кое-кто из знакомых Беренгара оставил записи и прежней жизни зверей из колонии. Но потом эти записи были потеряны, а те, кто мог бы рассказать историю своими устами, предопочитали не говорить об ужасах прошлого.
Прошли многие годы. Сменились поколения жителей Озёрной Долины.
Ныне Вожаком был Тропаеолум Буромех, хорёк-лекарь. Он обладал тёмно-бурым мехом, светло-карими глазами. Вождё он стал недавно и был довольно молод, но мудро правил Озёрной Долиной, и все жители его очень любили.
Обитатели деревни всегда жили в мире и покое. Воинов в ней не было, никогда. И поэтому не стоило удивляться тому, что должно было случиться в будущем…
Но пока в Озёрной Долине царил полный мир.

***3***
Ткера шла по одному из многочисленных коридоров.
"Лишь бы не встретить отца - смотреть противно на его подлую физиономию!"- думала она с раздражением. Как назло из-за угла ей навстречу тут же вышел Рискор.
- Дочь моя!- воскликнул он радостно, бросаясь к ней с объятиями.
Ткера едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть его грубо и убежать. Рискор не заметил, как шерсть у Ткеры на загривке встала дыбом.
- Мой дорогой отец! Как вы себя чувствуете?
- Прекрасно, девочка моя!
"А жаль",- подумала рысь со злостью.
- Только вот я уже не молод... А некоторые мои знакомые, казавшиеся здоровыми как быки, затем вдруг умирали, сражённые бог весть чем.
- Я думаю, вы проживёте ещё долгую счастливую жизнь, отец!- произнесла она, заставляя себя улыбаться.
- Спасибо, дорогая. Но это не нам решать! Да, кстати... До Последнего Пира в кругу семьи осталось всего полсезона.
- Я знаю, папа,- ответила девочка-рысь.
"Жду не дождусь! Когда я, наконец, смогу покинуть этот ужасный дом и забрать с собой брата?!"- нервничала она.
- Прости, отец, я вынуждена вас покинуть. Рицик пропал куда-то...
- Что ж, иди,- вздохнул Рискор.
"Опять этот Рицинус! Почему она так о нём печётся?!"- зло подумал он и поглядел уходящей дочери.
***
Маленький Рици ходил один по коридорам. Он забрёл в какую-то незнакомую ему часть дворца. Здесь было тёмно и страшно, вокруг стояла мёртвая тишина.
- Эй, кто-нибудь? Есть здесь кто?- позвал он.
Тут из-за угла появилась какая-то старая кошка, тёмный мех которой был испещрён серебристыми штрихами седины. Она что-то невнятное. Рицик оглянулся по сторонам и подошёл к ней; теперь он мог слышать, что она говорила:
- Сейчас сестра любимая, родная,
Но скоро станет иная, чужая...
Ждёт тебя долгий путь...
Сестра покажет истинный облик свой,
И тогда ты вновь отправишься в путь другой.
Многих друзей ты обретёшь и спасёшь,
Но столь же многих ты потеряешь...

Кошка улыбнулась как безумная, дико сверкнула поблёкшими, жёлтыми когда-то, глазами, и исчезла, попятившись за угол.
Рици, напуганный её безумной речью, громко заплакал:
- Ткела! ТКЕЛА-ААА-А!!! Кто-нибудь! Забелите меня отсюда!
Наконец, в тёмном коридоре появилась Ткера и подбежала к плачущему братику.
- Тише, Рици, тише! Всё хорошо! Я уже рядом, малыш!- она подняла его на руки и отправилась с ним в детскую комнату.- Ну что же случилось?
- Я потелялся... Тут была стланная кошка... Она говолила... что-то непонятное... что-то...,- он задумался, сунув пальчик в рот,- Я не помню, что она говолила.
- Ну и хорошо! Давай забудем! Пойдём, пообедаем? На десерт - пирог с морожкой и облепихой и мятно-ежевичный чай! Нравится такое предложение?
- Вкусный ягодный пилог и сладкий чай! Вкуснятина!
Рыси отправились в детскую; пообедали, поиграли. А потом Ткера, с наступлением вечера, уложила брата в постель. Дождавшись, пока он уснёт, она поцеловала его в лоб и носик, потушила свечу и вышла.
...А Рици спал, и снился ему кошмар: тёмные очертания какой-то деревни; жутковатые, холодно-металлические отблески воды. Серо-жёлтый, ядовито-охристый туман... Из него выскальзывает силуэт кошки, плотно чёрный, плоский, словно вырезанный из бумаги. И лишь ярко-жёлтые глаза сверкают безумием. Громовой, громкий голос хрипит монотонно:
- Сейчас сестра любимая, родная,
Но скоро станет иная, чужая...
Ждёт тебя долгий путь...
Сестра покажет истинный облик свой,
И тогда ты вновь отправишься в путь другой.
Многих друзей ты обретёшь и спасёшь,
Но столь же многих ты потеряешь...

Рици метался во сне, но не мог проснуться. Но тут всё исчезло, вокруг была пустота. Ему было душно. Рысёнок изнемогал от жара, а во рту пересохло.
Это была лихорадка...
***
Кохиа не желал отказываться от мысли убить дикого кота. Для юного горностая, принца охотников, это означало очень многое: если он справится, то, во-первых, его тут же изберут королём, во-вторых, его соперники перестанут смеяться над его не самым большим ростом, в-третьих, на него обратит внимание девушка, которая ему нравится.
Кохиа, не то, чтобы был, совсем маленьким, но особо крупным размером тоже не отличался. Это его раздражало, но мать его часто убеждала, что он ещё совсем молод и зелен, и ещё вырастет. Кохиа не подавал виду, что надеится на это всей душой, а лишь презрительно фыркал. «Мрачный, нахальный, насмешливый мальчишка!»- называл его отец. А мать за спиной Кохиа подшучивала: «Первыми его словами были не «папа» и не «мама», а саркастический комментарий!»
***
Наконец, наступил день, когда Кохиа взял связку дротиков и отправился на охоту. Охоту на дикого кота!
С Кохиа шли несколько его слуг, один из которых взял след:
- Он где-то здесь! Я его чую!- крикнул горностай.
- Волк тебя раздери, чёртов идиот!- шикнул на него Кохиа и отвесил затрещину.- Что ты орёшь?
Следопыт потёр затылок и продолжил идти по следу.
И тут раздался дикий вопль. Из-за дерева выскочил огромный дикий кот, схватил за шкиркугорностая-ищейку и, дёрнув, сломал ему шею. Несчастный мёртвый следопыт безвольно обвис в его зубах, с которых капала на белый снег кровь убитого. Слуги Кохиа в ужасе замерли. Сам Кохиа сощурился и уставился в глаза желаемой жертве, настырно ухмыляясь. Кот тоже сощурился, посмотрел на горностая, а потом помчался на всех парах в лес, унося свою жертву.
- О, Боже! Он ужасен!- прошептал кто-то за спиной Кохиа.
Тот, услыхав испуганный лепет слуги, тихо засмеялся, и изо рта у него повалил пар: был сильный холод.
- Пошли, все! Мы должны закончить это дело! Я убью его и надену его шкуру, как плащ!
Слуга с ужасом поглядел на принца охотников.
- Бросьте! Что вы, какой плащ! Смилуйтесь, этот зверь способен за раз проглотить всё наше племя, предварительно основательно выпотрошив! Пойдёмте домой, принц, вы уже замёрзли, и кушать, наверно, хотите,- к концу речи слуга едва слышно бормотал елейным голоском.
Кохиа пришёл в ярость и дал ему оплеуху.
- Заткнись и иди вперёд, бестолочь никчёмная!
Кохиа вытолкнул его вперёд и пнул, тот рухнул в снег.
- Всё, пошли!- скомандовал Кохиа и наступил на макушку лежавшему слуге, вдавив его морду в снег испачканный кровью, а потом, притворившись, будто ничего не заметил вышел вперёд.
- Но как мы найдём его?- робко спросил ещё один слуга.
Кохиа ухмыльнулся и указал на кровавые следы на снегу.
- Наш бедный друг Лохматохвост оставил нам путеводную нить!
«Друг? Ха!»- раздраженно подумал слуга, избитый принцем и стоявший в снегу на коленях.- «Для вас мы всего лишь пешки, дорогой принц!»
Горностаи во главе с принцем отправились по следу. Вскоре впереди послышалось чавканье и сопение. Кохиа выглянул из-за дерева и увидел, как кот поедает мёртвого горностая.
- Окружаем,- прошептал Кохиа. Кот, услыхав шёпот, на миг насторожился, но затем вновь принялся за добычу.
Горностаи заняли свои места. Кохиа достал из связки один дротик, подал знак слугам… и выскочил из убежища.
- Эй, драная шкура!- крикнул он коту. Кот обернулся и уставился на горностая – и по его взгляду можно было понять – он с удовольствием сожрёт и принца с остальными его слугами. Они стали сверлить друг друга взглядами, словно пытаясь каждый загипнотизировать своего врага. Наконец, кот издал дикий, леденящий душу, крик и бросился на Кохиа. Тот увернулся и чиркнул дротиком по правой передней лапе кота. Кот зашипел, молниеносно развернулся и ударил Кохиа лапой с выпущенными когтями и ранил его за правый бок: белоснежные одежда и шкурка горностая побагровели на месте раны. Кохиа взвизгнул от боли и откатился в сторону. Кот медленно двинулся к нему, а потом бросился… и дротик принца охотников вонзился ему в сердце. Из пасти его на морду Кохиа упало несколько капель крови. Мёртвый кот навалился на горностая.
- Уф,- выдохнул Кохиа, выползая из под его мёртвой туши. Слуги изумлённо глядели на своего принца. Усмехнувшись, он гордо заявил:
- Я же говорил, что убью его! Привяжите его за лапы и тащите домой! За мной!
Дома шкуру с кота сняли, просушили и сшили из неё плащ для принца. Вернее, теперь – короля. Он победил и получил свою награду! А Лантана, та самая девушка, которая ему так нравилась, обработала и перевязала его рану. И вышла за него замуж.



Последний раз редактировалось: Дух Одиночества (Пн Янв 10, 2011 12:12 am), всего редактировалось 1 раз(а)
Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Re: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeПт Дек 31, 2010 1:33 pm

***4***
Долго болел Рицинус; Ткера всё это время не отходила ни на шаг. И, наконец, ей удалось вылечить брата.
- Ткела, ты здесь?- спросил Рицик тихо.
- Да, братик, я здесь. Всё хорошо.- Она посадила его к стенке, подложила под сипну несколько подушек.- Ну-ка, давай… Ложечку за маму, ложечку за маму, ложечку за папу…
Рици поморщился, услышав «ложечку за папу», и отодвинул слабым движением лапу сестры, державшую плошку с бульоном. Ткера встревожилась, но тут же наполнила новую ложку и сказала:
- Хорошо, не надо за папу… А за Санви? Тоже не будешь?
Рицик призадумался. «Санвиталия, конечно, холодновато ко мне относится, но она не такая злая, как папа,»- решил он и съел ложку за Санви.
- Хм, а за кого бы теперь?..- не знала, что предложить, старшая сестра.
Вдруг Рици схватил миску, заявив:
- За сестличку Ткелу!- и он залпом выпил бульон.
Ткера улыбнулась и нежно обняла брата.
***
И вот наступил вечер Последнего Пира в Кругу Семьи. Праздник был большой, шумный, яркий. Дворец был украшен гирляндами радужных бумажных лилий и снежинок, разноцветные бумажные фонарики и витражные окна бросали по дворцу яркие цветастые лучи света. Много вкусных блюд стояло на столах, ломившихся от разнообразия яств и напитков.
…Ткера сгорала от нетерпения. «Наконец! Теперь мы с Рици уедем отсюда!»- думала она с радостью.
Рици тоже был вне себя от волнения.
…Наконец, пир был окончен. Ткера и Рицинус попрощались с сестрой, отцом и всеми остальными, вышли из зала и направились к своим саням, запряжённым оленями.
***
Рицинус с сестрой отправились в путешествие. И вот уже полмесяца они кочевали по дальним краям, оставаясь на одном месте не больше трёх дней.
Ткера нервничала: пока они ещё не нашли одного подходящего места для возведения империи. А искали они земли, где много снега и льда, солнца, светящего, но не греющего, пищи и лёгкой добычи. И если есть коренные жители, желательно, чтобы они были деревенскими болванами, в жизни не державшими в лапах какого-либо оружия. Зачем им, Северным Захватчикам, лишняя головная боль?
Но пока им попадались лишь крупные города и попеременно голые степи с мёртвой, замёрзлой почвой.
***
Рицинус за это время успел немного подрасти; теперь он выговаривал все буквы чётко, стал выносливее. На становищах он самостоятельно гулял вокруг лагеря, хотя и старался не отходить слишком далеко.
Но сегодня он умудрился попасть в самую гущу леса. Он бродил, иногда оглядываясь. Но он не боялся. Он даже не знал, как далеко зашёл; ему здесь, как ни странно вполне нравилось.
Он шёл вперёд, оглядываясь через плечо, как вдруг наткнулся на что-то. Повернувшись, он увидел какую-то старушку в плаще-балахоне; она была меньше на пару голов.
- Берегись…- шептала она.
- Ой, простите, я вас не ушиб?.. Извините, я не расслышал: что вы сказали?
- Берегись, она опасна…
- Опасна? Кто это – «она»?
- Твоя сестра! Сейчас любимая, родная… Но скоро станет она какая-то чужая. Покажет она своё настоящее лицо… Берегись!
Старушка подняла своё лицо, капюшон свалился – это была старая седая соня…
…Рицинус был в ужасе, но даже не мог вскрикнуть. Шерсть его встала дыбом, усы и кисти на ушах встопорщились. Он сглотнул, попятился и упал, споткнувшись об лежавшее бревно…
…Капюшон свалился, открыв лицо сони. Глаз у неё не было! Лишь пустые, как чёрные бездны высохших колодцев, глазницы!
…Падая, рысёнок инстинктивно зажмурился. Несколько минут он лежал так на земле, на спине. Когда он, наконец, осмелился открыть глаза, старушка уже исчезла словно дым, как будто её и не было.
Рицинус подскочил и со всех ног пустился из леса к лагерю.
***
В лагере начался обед, когда Рици влетел в палатку, служившую передвижным домом ему и сестре.
- Ты чего так запыхался, братик?- заботливо поинтересовалась старшая сестра.
- Ничего особенного… Просто… ээ… я гулял в лесу и встретил какую-то бабушку-соню. Фуух… Она бормотала какую-то чушь, фью… мол: твоя сестра опасна, берегись.… Потом она скинула капюшон, ух… и оказалось, что у неё нет глаз!.. Ужас, буу!
Он сел, пытаясь отдышаться. Ткера встревожено оглядела его с ног до головы. Шерсть его была взъерошена, он тяжело и шумно дышал. Долгие несколько минут молчания прошли, прежде чем они мягко, но неловко улыбнулись друг другу.
- Ладно, чушь всё это какая-то!- сказал Рици, глядя в глаза сестре.- Я не должен верить какой-то сумасшедшей соне, верно? Лучше я буду верить своей сестре!
Но Ткера отвернулась, не ответив. Она была обеспокоена: к братишке уже приходила давно странная кошка, вроде как не в здравом уме… Теперь эта безглазая соня, и она тоже говорила, будто Рици угрожает опасность. И опасность эта исходит от неё, Ткеры…
«Да ну, бред! Я его сестра, как я могу причинить ему боль, сделать ему что-то плохое?!»- думала она.- «Но вдруг… вдруг это правда?!»
Этого она боялась больше смерти.
Рици уловил тревогу в её взгляде.
- Ткера, сестричка, давай забудем, ладно?- сказал рысь тихо, глядя на неё внимательно. Ткера повернулась к нему и посмотрела братику в глаза. Тот утешающее улыбнулся, и это принесло облегчение. «Он меня не боится, он любит меня, а я – его! Ведь мы - брат и сестра, и всегда будем вместе, и никакие сумасшедшие прорицатели нам не помешают!»- решила она и спокойно выдохнула.
- Ну что, может, пообедаем?- предложил Рицинус.
- Да, конечно.
Этот обед помог Ткере расслабиться и забыть о мрачных мыслях. Но только до вечера.
***
Прошёл месяц. Ткера кардинально изменилась – она стала вспыльчивой, взбалмошной и капризной. Её отношения с братом тоже претерпели весьма неприятные перемены: она вдруг начала повышать на него голос, а иногда вовсе игнорировала.
Рицинус не понимал, почему так случилось. Уставая от нападок сестры, он уходил в лес, и раз от раза его прогулки становились всё длиннее. Порой он уходил до зари и возвращался после заката.
…Он не понимал, он был ещё так мал.… Ткера и сама не совсем понимала.… Просто она боялась сближаться с ним, чтобы потом не причинить слишком большую боль. Она решила: если они отдаляться друг от друга, хоть немного, то она уже не будет представлять такую большую опасность – все её мысли занимали страшные прорицания незнакомых ей зверей.
Она и сама не заметила, как всё изменилось.… Она пока ещё не понимала, что возможно, именно это отдаление сделало её опасной для младшего брата, что наверняка именно это имели в виду кошка из дворца и лесная безглазая соня.
Они оба не понимали друг друга больше…
***
Когда Рицинус вернулся с очередной прогулки, он обнаружил в лагере настоящее столпотворение.
- Что здесь происходит?- спросил рысёнок у толпы зверей, при этом, особо не надеясь получить ответ. Но он его получил, от ласки Мифл:
- Вахтенные поймали какого-то зайчишку-воришку. Мисс Ткера собирается казнить его.
Рицинус, кивнув Мифл, пробрался сквозь толпу к Ткере. Та указывала копьём на светло-бурого зайчонка, брыкавшегося в пыли. Его правую ногу охватывала крепкая петля из верёвки, другой конец которой был привязан к деревянному колышку, накрепко вбитому в землю.
- Ты вздумал воровать нашу еду?! Я тебе устрою, лопоухий! Я с тебя сначала шкуру живьём спущу! Я тебя четвертую, а потом поджарю! Я тебя… я…
Ткера задумалась о том, чем бы ещё напугать зайчонка. Оглядев толпу своих подчинённых, она заметила, что они напуганы не меньше пленника. Они округлили глаза и открыли рты. Тут она заметила брата. У того дыбом стояла шерсть, и казалось, будто его сейчас стошнит от ужаса, глаза стали размером с блюдечки, он закрывал рот обеими лапами.
- А, Рицик! Пойди-ка сюда! Как ты считаешь, как надо поступить с этим наглым вором?- спросила она, кровожадно улыбаясь.
Рицинус был в полном ужасе. Судьба другого зверя зависит от его решения! Да что такое с Ткерой?! Он ни за что не позволит сестре так издеваться над этим несчастным!
- Ээ… Отпустить!
Ткера в шоке раскрыла рот.
- И всё?!
- Ну, можешь его выпороть сначала… Чтоб впредь воровать неповадно ему было,- хмыкнул Рицинус и ушёл в палатку. Ткера возмущённо поглядела ему вслед, затем прошлась взглядом по толпе своих слуг, задумалась, и, наконец, бросив короткий взгляд на пленника, приказала:
- Мифл, возьми розги и отделай этого вора как следует! Хм… А потом облей солёной водой! Кнута и соли не жалей!.. А завтра на утренней заре я его казню!
Долго были слышны крики и плач зайчонка.
Рици лежал на своей койке в палатке, свернувшись клубком под одеялом. По его щекам катились большие слёзы, оставляя лажные блестящие дорожки. «Прости, лопоухий! Я хотел помочь, но не смог! Хотел помочь, но сделал только хуже,»- прошептал он.
***
- Ээ… Мисс Ткера?- позвал горностай Курм.
- Где они?! ГДЕ ОНИ, Я ВАС СПРАШИВАЮ?!
Это было на рассвете. Ткера, придя на место казни, обнаружила, Что приговорённый к смерти вор исчез. Когда весь лагерь обыскали, оказалось, что и Рицинус пропал, а так же его ровесница и подружка, маленькая девочка-рысь Шелли. Младший брат оставил озлобившейся сестре записку:
«Прости, я ухожу.…
Я устал от твоей злости. Я не понимаю, почему ты стала такой. Я больше не могу так, поэтому забираю зайчонка и Шелл. И ухожу.…
Знай, что я всё равно очень люблю тебя, ведь ты моя сестра и лучший друг. Просто мне стало страшно.…
Прощай.
Рицинус.»

- Неблагодарный щенок!- взревела, словно медведь, Ткера, дочитав записку до конца.

***5***
На далёких Северных Островах наступила весна – самая благодатная для обитателей пора. Никаких холодов и перебоев с добычей пропитания.
Самый маленький островок тяготился под тиранией жестокой четы молодых горностаев - Кохиа и его жена Лантана получили полную власть в начале зимы – родители Кохиа умерли. Им было по шестнадцать лет.
Для злобной четы построили большой деревянный кремль в три этажа, красивый, с резными расписными ставнями; щели между брёвнами были заделаны глиной, и зимой в этом прекрасном доме было очень тепло, а летом достаточно прохладно.
Кохиа теперь был высоким, крепко сбитым. Его чёрные как уголь глаза всегда злорадно сверкали, когда он по утрам обходил свои владения и раздавал указания рабам. Мех его был тёмно-серый с бурыми вкраплениями, которых, впрочем, не было на хвосте с чёрным, как у всех горностаев, кончиком. Его наряд составлял бархатный чёрный, с золотой отделкой, костюм.
Лантана обладала средним ростом, изящностью движений, стройностью фигуры и тёмно-рыжим мехом, дававшим ей сходство с лаской. Её тёмные фиолетовые глаза с прищуром казалось, сверлили тебя взглядом, убивали без оружия. Обычно она носила шёлковую пурпурную тунику с рукавами до локтя и бардовую юбку, к которой сзади были пришиты четыре кошачьих хвоста - два серых и два полосатых серо-бурых.
Муж её также носил кошачьи аксессуары, а именно плащ из шкуры дикой лесной кошки. Когда он ходил по городу, то тащившиеся шлейфом за ним задние лапы плаща когтями царапали землю.
Ещё три года жили Кохиа и Лантана на маленьком Северном Острове. И вот, когда исполнилось им по девятнадцать, их охватило отправиться завоёвывать новые земли. Жители острова построили по их приказу два корабля, собрали провизию. Оба корабля были выкрашены в чёрный цвет, по бортам тянулись кроваво-алые полосы. На правых бортах золотой краской были написаны названия: "Бешеный Горностай" и "Драная Лиса". Половина островитян оказались галерными рабами на кораблях.
И вот наступил, наконец, день отправки злобной четы в путь.
- Минта, ты будешь командовать "Драной Лисой", Читра - "Бешенным Горностаем"! Капитаны, по кораблям!
Лиса Минта и горностай Читра отдали честь своему повелителю и взошли на борта доверенных им кораблей. Кохиа с Лантаной поднялись на палубу "Бешенного Горностая".
Оба прекрасных, вызывающих уважение и ужас, корабля вышли в открытое море. Оставшиеся на Острове жители вздохнули со спокойной душой, надеясь больше никогда не увидеть своих поработителей.

***6***
То был восьмой день осени. Деревья были осыпаны золотом и багрянцем, веял приятный, но уже ощутимо холодный ветер. Чувствовалось приближение зимы. Некоторые птицы улетали на юг, солнце светил уже не так ярко, как летом. Утром и вечером Долину окутывал мягкий, как перина, густой туман.
В тот день у Тропаеолума и его жены Диасции должен был родиться малыш. Все жители – взрослые и дети – ждали этого происшествия с нетерпением.
Особенно будущие родители.
Соболёнок Кирелиан весь день крутился в избушке лекаря. Этот домик служил лишь рабочим местом.
- А скоро он родится? Когда, когда?- приставал Кире к Тропу.
- Не знаю, думаю, поздним вечером,- отмахнулся лекарь, разливавший по склянкам лечебный настой.
- А можно посмотреть? Можно, можно, можно?!- не хотел успокаиваться Кире. Тёмно-карие глаза его живо блестели, тёмный бурый мех был взъерошен.
- Нет, малыш, извини. Только завтра,- ответил Троп, не глядя на него.
- Но почему?- канючил Кирелиан.
- Во-первых, не стоит мешать роженице, ей это будет неприятно, даже если сама она об этом не скажет…- Троп замолчал, закупорил очередной флакончик пробкой, а затем добавил:- К тому же, малыш может родиться очень поздно! А тебя дома родители ждут. Беги, давай! Хватит меня отвлекать от работы! Возьми сахарные каштаны на второй полке слева от входа и отправляйся домой!
- Спасибо, господин Буромех!- Кире взял пакетик с каштанами и выскочил на улицу.
Отвлекшись от работы, Тропаеолум взглянул на закрывшуюся за соболёнком дверь.
- Ах, дети, дети! Какие вы всё-таки смешные!
Троп улыбнулся, и, покачав головой, вновь принялся за свои склянки.
***
- Ой, какой он маленький!- прошептал Тропаеолум, беря на руки сына. Крохотный, покрытый светло-бурым пушком, комочек, с закрытыми глазами, тихонько посапывал. «Какой пухленький младенец»,- подумал Троп, пощекотав его животик.
Прошёл час с той минуты, как он родился. Была поздняя ночь, но за окнами горело несколько фонарей, а в комнате царил полумрак – свет потушили, чтобы он не раздражал уставшую новоявленную мать.
- Он такой милый, правда, дорогой?- утомлённо, несколько вымученно улыбнулась Диасция. И всё же, она была счастлива – это было видно по её зелёным глазам.
- Конечно, красавица моя!- прошептал Троп, осторожно, чтобы не разбудить, укачивая на руках малыша.
- Как мы его назовём?- спросила Диасция тихо.
Троп призадумался, а затем произнёс:
- Гай… Давай назовём его Гай…
- Как твоего дедушку, Троп?- спросила его жена.- Да, конечно, дорогой… Прекрасное имя, пусть будет Гай…
Они ещё несколько минут молча глядели то друг на друга, то на сына.
- О, прости, красавица! Ты, наверно, очень устала…
- Честно говоря, я правда устала…
Троп положил Гая в колыбельку, стоявшую рядом с постелью Диасции. Поцеловав жену, Троп сказал:
- Отдохните, я вернусь утром.
- Хорошо, милый…- прошептала Диасция и закрыла глаза.
Тропаеолум задержался на пороге, дождался, пока жена уснёт. С нежной улыбкой оглядел сумрачную комнату и вышел бесшумно.
***
- Ну, пожалуйста! Покажите, покажите!- просил Кирелиан, бегая за Тропом по избушке.
- Тьфу, какой назойливый!- Тропаеолум притворился сердитым.
- Но вы же обещали!
- Да, но я не говорил, что сделаю это с утречка пораньше! Приходи к полудню, а пока отправляйся гулять!- отмахивался несчастный лекарь.
- Не пойду!- заявил соболёнок, насупившись.
Троп нахмурился:
- А если метлой по попе?- спросил он.
Мгновение Кирелиан ошеломлённо глядел на лекаря, а в следующую секунду ветром вылетел за дверь. Троп, всё ещё хмурившийся, отошёл к шкафу со склянками.
- Ах ты, лоботряс!- послышался с улицы голос, судя по всему, принадлежавший какой-то бабушке.- Смотри, куда несёшься, хулиган! Ты моё собственное ведро с водой на меня вывернул!
- Извините, мадам!- это голосок Кирелиана.
- Мадам?! Я что, по-твоему, совсем древняя старуха?!- кричавшая женщина разгневалась теперь не на шутку.
- П-п-прос… простите, м-м-м-мисс,- Кирелиан совсем обомлел от страха.
- Мисс?! Ну и фамильярность! А ну брысь отсюда!
- Да, извините… простите ещё раз…
Разговор прекратился. Тут же в избушку лекаря вошла крольчиха Эшшольция. Её кофта и юбка были мокры насквозь.
- Здравствуй, Троп… У тебя тут не найдётся каких-нибудь травок для чая? А то меня этот бандит облил, боюсь простудиться.
Троп улыбнулся, встретив взгляд крольчихи – та явно держалась из последних сил, чтобы не рассмеяться. Хорёк подошёл опять к заветному шкафчику, порылся, а затем вернулся к гостье.
- Конечно, Эшшо! Вот, возьми! Это заварка для имбирного чая: тут имбирь, гвоздика, лимонник, листья зелёного чая и маленькая щепотка измельчённого ромашкового корня! Придёшь домой сразу переоденься. Чай заваривай минут двадцать. И ты ни в коем случае не простудишься!
- Спасибо, Троп.
Они замокли, разом уставились в окно, а когда опять встретились взглядами, то рассмеялись громко и весело.
- Да, это кошмарный ребёнок!- воскликнул, утерев слёзы смеха, хорь-лекарь.
- Надеюсь, скоро это закончится – он повзрослеет и станет серьёзнее, спокойнее и рассудительнее!- еле выговорила Эшшо, держась за живот.
- Посмотрим-посмотрим,- сказал, улыбаясь, Троп.- Вообще, он славный малый – добрый и отзывчивый… Просто он ещё ребёнок, а дети любят пошалить…
- Что правда, то правда,- сказала крольчиха, вздохнув.- Ну, ладно, Троп, спасибо за травки… Извини, но вынуждена откланяться!
- Конечно-конечно, до свидания, Эшшольция!- рассеяно ответил хорёк, занявшийся опять своими лекарствами и склянками.
***
Кирелиан, наконец, дождался своего «звёздного» часа – Троп позволил ему зайти во время обеда к себе в дом и посмотреть на ребёнка.
- Пять минут! У тебя пять минут!- строго сказал Троп.
- Да, я слушаюсь, господин Буромех!- энергично закивал головой Кире.
Соболёнок на цыпочках прошёл за Тропом в комнату. Хорёк подвёл его к колыбельке.
- Вот, смотри…
Кире встал на цыпочки, но ничего не смог увидеть; догадавшись об этом, Троп подхватил его на руки и поднял.
- Ух ты, какой маленький и смешной!- сказал Кире.- А он толстенький…
- Хм.… А знаешь, ты ведь тоже такой был!
- А почему у него глаза закрыты?
- Ну, вообще-то глаза не сразу открываются, приятель! К тому же, он сейчас спит!
Кире внимательно разглядывал малыша.
- А можно его подержать?
Троп сомнительно покачал головой.
- Думаю, не стоит.… Попозже… Дней через пять.
- Ну, а хотя бы погладить?
- Хех, «погладить»,- ухмыльнулся хорёк.- Он тебе кто, домашняя божья коровка?
- Ну пожалуйста! Я осторожно!
Тропаеолум призадумался.
- Ну, ладно…
Троп поднёс соболёнка ещё ближе к колыбельке. Кире протянул лапку и тронул нос хорёнка, а потом взъерошил легонько шёрстку на его макушке.
- А как его зовут?
- Гай.
- А я смогу играть с Гаем?
- Кода он немного подрастёт, да, сможешь… Ладно, мне пора возвращаться на работу, пошли.
Кирелиан разочарованно вздохнул, но ничего не сказал. А Троп с ним на руках вышел из домика.
***
Троп работал до вечера. Когда он вернулся домой, то услышал какой-то писк. «Малыш, наверно»,- подумал Тропаеолум.
В детской опять царил полумрак. Диасция стояла у колыбели, поправляла одеяльце и улыбалась. Такая нежная, тёплая, мягкая улыбка… «Настоящая мать!»- подумал Троп. Светлый мех её, цвета кофе с молоком блестел, отсвечивая лучи лампы.
Из колыбели слышался писк, тихий и весёлый. Диасция тихо засмеялась, а потом тихо запела:

- Летят жёлтые листья-листья,
Веет северный ветер-ветер,
Наступает осенний вечер-вечер,
Мы всегда будем вместе-вместе!

Листья-листья -
Я и ты, я и ты,
Ветер-ветер -
Я и ты, я и ты,
Вечер-вечер -
Я и ты, я и ты,
Вместе-вместе -
Я и ты, я и ты...

Эхо-эхо вторит нашим голосам,
Тень-тень вторит нам,
Мы тобой верные друзья-друзья,
И будем вместе всегда-всегда!

Листья-листья -
Я и ты, я и ты,
Ветер-ветер -
Я и ты, я и ты,
Вечер-вечер -
Я и ты, я и ты,
Вместе-вместе -
Я и ты, я и ты...

Надейся и жди -
Просто меня на помощь позови,
И я к тебе в трудную минуту приду,
Со всеми невзгодами справиться помогу!

Листья-листья -
Я и ты, я и ты,
Ветер-ветер -
Я и ты, я и ты,
Вечер-вечер -
Я и ты, я и ты,
Вместе-вместе -
Я и ты, я и ты...

Эта колыбельная была известна всем в Озёрной Долине со дня её основания. Все родители в деревне, из поколения в поколение, пели её своим детям. Троп, стоявший на пороге, улыбнулся, а когда Диасция снова запела последний куплет,
подпел ей:

Надейся и жди -
Просто меня на помощь позови,
И я к тебе в трудную минуту приду,
Со всеми невзгодами справиться помогу!

Листья-листья -
Я и ты, я и ты,
Ветер-ветер -
Я и ты, я и ты,
Вечер-вечер -
Я и ты, я и ты,
Вместе-вместе -
Я и ты, я и ты...

***7***
Наступила весна, в Озёрную Долину вернулись перелётные птицы; поскольку на воре уже стоял апрель, почти весь снег уже сошёл. На тёмных кочках, среди заплаток пока ещё реденькой, изумрудно-зелёной травки выглядывали подснежники и первоцветы. Ярко светило солнце, приятно пахло влажной полупроснувшейся землёй. На вербах появлялись первые почки.
Кирелиан усадил себе на шею крошку Гая.
- Ляляля!- весело горланил малыш хорёк. Ему шёл третий сезон.- Киле, сани тутуту!!!
«Тутуту» означало «едут». Они как раз забрались на пригорок, и Гай первым увидел несущиеся в деревню сани, запряжённые четырьмя собаками. Они весело, звонко лаяли и
резво несли упряжку. Кирелиан насупился и спрятался за дуб.
- Держись крепко-крепко, Гай!- прошептал Кире.- И молчок! Всё понял?
- Та-та-та...
Кирелиан шустро влез на самую верхушку; спрятавшись в кроне, он стал пристально наблюдать за упряжкой. На козлах сидел крупный барсук, изредка дёргавший за поводья, подгоняя этим собак.
- Быстрее, блохастики!
Рядом с ним сидела молодая симпатичная барсучиха, его дочь.
«Это Тулбер и Элби, торговцы!»- догадался Кирелиан, но с дерева не слез.
В санях, укрытые одеялами, спали трое зверей: пушистый бурый зайчонок и двое, похожих на кошек, но с кисточками на ушах.
«Мальчик и девочка»,- подумал Кирелиан, разглядев их мордочки. Он видел, как упряжка направилась к деревне. Соболёнок слез с дерева и с Гаем на плечах помчался в домик лекаря.
***
- Итак, начнём рассказ… Мы с Элби, дочуркой моей, нашли их довольно далеко отсюда, на севере. Они были сильно истощены. Зайчонка звать.… Кажись, э-э, Качим. Рысёнок-мальчик – сын Рискора Завоевателя, - Рицинус, или попросту Рицик. Девочку – Шелли...
Этот разговор начался через два часа после прибытия торговцев. Кирелиан прибежал в избушку лекаря раньше упряжки, известил Тропа о приближении гостей и отправился домой, а Диасция уложила сына спать.
Барсук заметил удивлённый взгляд Тропаеолума.
- Мы нашли их ещё в начале зимы. Мои дочь и жена выходили их. Мы обогрели этих ребят, приютили, узнали их имена.
Я за это время успел побывать на паре ярмарок. И когда я собрался ехать сюда для обмена товаров, мы всей семьёй решили, что Качиму, Рицинусу и Шелли будет лучше здесь. В Озёрной Долине. Ведь тут так много детей, а ребятам интереснее будет общаться со сверстниками… Хм… Или мне не стоило привозить их?- засомневался барсук.
Тропаеолум рассмеялся.
- Ну что ты, Тулбер! Ты всё сделал верно! Пока они малы, они будут жить в нашем с Диасцией и Гаем доме – места всем хватит, два этажа всё-таки! Качима, впрочем, скорее всего, заберёт к себе дорогая Эшшо. Ведь у неё нет детей и внуков, и этот малыш может стать ей опорой в глубокой старости.
- Да, Качим вполне может дать ей эту опору и заменить родного внука, которого у неё никогда не было, - вмешалась в разговор Элби.
Все замолкли на время.
Тулбер приезжал в Озёрную Долину каждой весной с ранней юностью, сначала со своим отцом, потом один, а затем с дочерью. В свой первый приезд сюда она ещё была так, что едва научилась говорить и ходить.
- Кстати, не будете ли вы так добры показать товар?- застенчиво улыбаясь и подливая душистого травяного чая в чашки гостей и мужа, спросила Диасция.
- О, ну конечно, дорогая!- ответил Тулбер, вставая.
Элби задумалась, а затем нерешительно произнесла:
- Простите, госпожа Диасция…
- Ох, милая!- хориха обняла юную подругу за плечи и поцеловала в щёку.- Зови меня просто Диасция!
- Да, э-э,.. хорошо,.. Диасция, можно мне посмотреть на вашего малыша?
Элби явно очень стеснялась. Но Диасция крепче обняла её, поцеловала теперь в левую щёку и сказала:
- Да, дорогая, конечно, можно! Он такой пушистенький, пухленький, глазки-пуговки блестят! Просто прелесть! И постоянно что-то там лепечет на своём детском языке…
Девушки вышли из кабинета, Троп и Тулбер посмотрели им вслед и улыбнулись.
- Значит, теперь у тебя есть преемник?- спросил Тулбер.
- Ахаха! Ты же знаешь, вождя выбирает народ! Я люблю своего сына, и вся деревня охает от умиления при одном его виде, но это не значит, что следующим после меня вождём выберут они именно его!- рассмеялся хорь.- До меня вождём был заяц Джеймс Корохвост. Славный, настоящий вожак: «Всё ради моего народа говорил он. И подтверждал это в каждом своём деле, поступке.
- Да, Джеймс был истинно прекрасным вожаком! А что с ним случилось? Я запамятовал.
- Он вернулся из большого похода, сраженный какой-то неизвестной болезнью. Я тогда ещё пешком под стол ходил, как говорится. Болезнь эту в нашей деревне не знали и лекарство придумать не смогли. И он умер.
- Как жаль! Кстати, а кто тебя учил лекарскому делу?
- Соболь Портулака. Он знал множество, великое множество целебных трав и снадобий и научил меня всему, что я знаю в работе врача.
- Случаем, не дедушка ли твоего помощника Кирелиана?
- Он самый.
Они ещё долго болтали, из детской доносилось умилённое бормотание Диасции и Элби и весёлое гуканье проснувшегося крошки Гая.
А на следующий день была устроена ярмарка. Тулбер привёз много заморского товара: расписные шёлковые платки и разные украшения для женщин и девушек, сладости и игрушки для детей, плотницкие инструменты и рыболовные снасти для мужчин. Отдельно для Тропаеолум стеклянные колбочки, баночки, флакончики для лечебных трав и снадобий, браслеты для Диасции и плюшевого лемура с длинным хвостом для крошки Гая.
***
Спустя несколько дней после побега Рицинуса Ткера всё ещё находилась в состоянии шока. Она сидела у себя в палатке, не выходя, и не обращала внимания на своих слуг. Те тоже притихли, боясь нарваться на гнев хозяйки.
«Он сбежал! Но почему?!»- спрашивала она себя.
«Брось притворяться, ты прекрасно знаешь, почему!»- ехидно отвечал внутренний голос.
«Да, это правда. Я отпугнула его… Оттолкнула… Он был единственный родной мне зверь… А я не поняла истинный смыл предзнаменования… Теперь всё кончено!»
Ткера отогнула край полога, выглянула из палатки. Несколько зверей, съёжившись, сидели вокруг едва тлеющего костерка.
«Нет, не кончено! Пора уходить отсюда, пока мы не померли все от голода! И идти искать брата… Найти и извиниться!»- твёрдо решила она.
***
Наконец, пришло время прощаться до следующего года.
- Как жаль,- сказал Тулбер.
- Да, действительно жаль, - ответил, грустно улыбаясь Троп.- Но вы же вернётесь в следующем году?
Тулбер бросил взгляд на дочь – Элби передавала Гая на руки Диасции. Казалось, юная барсучиха вот-вот расплачется. Торговец задумался, а затем, улыбаясь, произнёс:
- Если вы не против, мы ещё разок заедем и в этом году, на Праздник Летнего Солнцестояния!
- О, конечно! Мы все будем вам очень рады!- хором заявили хорь-лекарь и его жена.
Элби повеселела; она оглянулась и увидела, как малыш Гай на руках матери обнимал плюшевого лемура и усиленно жевал кончик его хвоста. «Какой милый!»-думала она улыбаясь.
И вдруг она снова помрачнела: «Но я чувствую, что его ждёт тяжёлая судьба!»- сердце её словно налилось свинцом. Она печально поглядела на семью Тропа и помахала лапой им на прощание.


Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Re: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeПт Дек 31, 2010 1:34 pm

***8***
- Говорил же я, это плохо кончится! Держи мою лапу!- кричал Кирелиан.
Но Гай был настолько напуган, что не смел шевелиться. Кирелиан схватил его за шиворот и прыгнул.
… Прыгнул через огромную яму, дна которой не было видно…
Это происходило накануне Дня Летнего Солнцестояния. Кирелиан, Гай и норка Мич отправились в лес на прогулку. Когда они вышли из сосновой рощицы к границе Чёрного Бора, Мич предложил идти и дальше прямо, на запретную территорию.
- Нельзя! Мы же не знаем, кто там живёт! Нас там могут и убить!!!- запротестовал соболь.
Эшшо была права: Кирелиан, став старше, образумился и угомонился.
Но вот беда маленького Гая была в его излишнем любопытстве, и в том, что его легко можно было в чём-то убедить и на что-либо уговорить.
- Ну пойдём, Кире, никто нас там не тронет! Взрослые ведь говорили, что туда кто-то ходил, и никаких опасных зверей там не было!- уговаривал хорёнок юного соболя.
- Это было ещё до твоего рождения, твоему отцу не было и сезона!- возразил тот.
- А ты откуда знаешь?- усмехнулся Мич. – Когда «его отцу и сезона не было», нас всех троих вообще не было!
Кирелиан повернулся к Мичу и скорчил ему рожицу, норка в ответ показал язык.
- Давайте проголосуем! Кто против похода?- спросил Гай.
Кирелиан с мрачным выражением лица поднял лапу.
- А кто за?- спросил Мич, даже не взглянув на соболя, и поднял лапу. Гай, хитро улыбаясь, тоже поднял лапу.- Ну что ж, принято единогласно!
С этим заявлением Мич схватил Гая за лапу и прыгнул через большой овраг.
***
Они зашли достаточно далеко в глубь Чёрного Бора. И обнаружили маленькую лачужку. После долгих споров они всё-таки вошли внутрь. Сначала они не нашли ничего интересного. Но затем Гаю вдруг попались на глаза какие-то старинные рукописи.
- Смотри, Кирелиан!
- Хм, любопытно! Беренгар, Кемра, Лида Багровая Лапа? Странные имена! Ладно, уже наступает вечер. Берём записи и идём все домой!
Забрав находку, мальчики отправились обратно в деревню. И вот только на обратном пути на них напали летучие мыши и дикие вороны. Они клевали и кусали мальчишек, которые изо всех сил помчались обратно к оврагу.
- Ааааа! Помоги, Кирелиан!- завопил норка – одна из птиц опрокинула его на землю и принялась клевать и бить крыльями. Соболь схватил огромную толстую ветку и принялся колотить ворону. Та отлетела в сторону.
- Эй, Мич! Ты живой?- встряхнул норку за плечи Кирелиан. Но тот был сильно изранен птицей и потерял сознание.
«Проклятье!»- мысленно выругался соболь, взвалил норку себе на плечи и позвал Гая.
- Я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет! Держи мою лапу, Гай!
Но тот был смертельно напуган и не посмел двинуться с места – он стоял в двух шагах, не шелохнувшись, лишь дрожа как осиновый лист.
- Чёрт подери, Гай!- рявкнул Кирелиан раздражённо, схватил хорёнка за шиворот и прыгнул с ним и Мичем на спине.
***
Сначала Троп здорово рассердился, узнав, куда ходили дети. Он сильно волновался, когда сын пропал. А ведь в Чёрном Бору они могли заблудиться навсегда! Или их могли забить те самые вороны и летучие мыши, о которых они рассказали по возвращении. Когда они всё же вернулись живые, но исцарапанные, переживания Тропа сменились праведным гневом и он хорошенько отшлёпал сына. А успокоившись, принялся лечить мальчиков. Мича всего перебинтовали и положили в лазарет. За Кирелиана взялась Диасция, потом он ушёл домой, где получил нагоняй от своего отца.
- Зачем вы пошли туда?- строго спросил Тропаеолум, обрабатывая раны сына.
- Мы не знали, что всё так закончится! Прости, папа!- с трудом выговорил Гай, всхлипывая.
Троп обнял сына и погладил по макушке.
- Эх, выдрать, как следует, тебя надо, но я не могу этого сделать… Но ты должен понимать, что это могло стоить вам жизни! Мич едва не истёк кровью до смерти! Для него это послужит хорошим уроком. Ты представляешь, что было бы со мной и мамой, если бы ты погиб?! Почему вы не послушались Кирелиана? Он старше вас обоих! И именно ему вы оба обязаны жизнью! Ты это понимаешь?
Гай пристыжено потупился и, молча кивнув, снова начал всхлипывать.
- Ну-ну,- утешающее прошептал Троп, гладя его по макушке.- Успокойся! Но я всё равно должен наказать тебя за то, что ты ходил на запретную территорию…- продолжил Троп.
Гай поднял голову и посмотрел отцу в глаза выжидающе.
- Завтра ты должен будешь сделать уборку дома, а затем в рабочем офисе.
- Уух,- тихо простонал хорёнок и уставился в пол, не смея что-то ещё возразить.
- Давай-давай, баиньки!- сказала Диасция, взяла сына за руку и ушла с ним в детскую.
Вскоре к Тропаеолуму пришёл Кирелиан.
- Господин Буромех… Простите, я говорил, что это плохая идея. Но мне стоило проявить большую твёрдость и настоять на своём…- заговорил он тихо.
Троп стоял у окна спиной к соболёнку.
- Забудь, приятель!- сказал хорь и повернулся, наконец, к нему.- Всё это, конечно нехорошо, запретная территория… Но мы ведь с тобой прекрасно понимаем, что они бы всё равно туда пошли! И тем лучше для всех вас троих, что ты пошёл за ними. Ты доказал, что возраст не имеет значения, если ты действительно храбр… А мой сын и Мич остались живы только благодаря тебе.
Троп пристально поглядел на юного помощника. Тот замялся и уставился в пол.
- Кире,- позвал лекарь. Тот поднял голову и увидел, что хорь улыбается.- Мне кажется, ты хочешь что-то сказать. Говори, не бойся.
Кирелиан выпрямился и, глядя в глаза Тропаеолуму, заговорил:
- Я клянусь всю жизни до самой смерти быть рядом с Гаем! Защищать его и Озёрную Долину от войн и вражеских набегов. И никогда не покидать свой родной край, дабы смочь защитить вашего сына и свой дом. Если я нарушу эту клятву, я обязан буду понести всю ответственность и наказание.
Юный соболь закончил речь и стал выжидающе глядеть на Тропа. Тот был несколько удивлён и потому молчал. Наконец, он вздохнул и произнёс:
- Никогда ничего не обещай, если до конца не уверен, что сможешь выполнить своё обещание… Что ж, я не просил тебя приносить эту клятву. Ты дал её в первую очередь самому себе, теперь пути назад нет. Ты знаешь, что означает дать эту клятву?
- Да.
- Что ж, это хорошо… экхм…- не знал, что ещё сказать, Троп. Но, подумав, он сочувственно спросил: - Сильно отец наказал тебя?
Кире замялся, принялся потирать зад, нервно и тихо смеяться.
- Отец, ээ… хм… хи-хи… наказал, мм,.. нет… Ээ, нет, нн-не очень… Но ещё, как говорится, не вечер. Если я приду слишком поздно, он мне ещё раз ласково надерёт уши. Кстати, в лесу…ээ,- он запнулся, не уверенный, что стоит напоминать лекарю о том, что его сын чуть не погиб. Наконец, он всё-таки продолжил:- Мы там набрели на какую-то лачугу. И нашли эти пергаменты,- Кирелиан протянул находку Тропу.
- Хм… Интересно,- протянул Троп, просмотрев листы.
- Извините, но мне лучше идти домой.
- Да, ты прав, тебе пора идти.
- До свидания, господин Буромех!
- До свидания, дружок.
Кирелиан вышел.
Ни лекарь, ни его юный помощник не знали, что их разговор слышал ещё один зверь… Рици стоял, прислонившись спиной к стене, за занавеской. Рысёнок спрятался там, когда играл с подругой Шелли – они всё ещё или в доме лекаря. Они играли, пока не услыхали приближавшиеся шаги. Шелли успела сбежать незаметно через дверь в боковую комнату, а Рици пришлось остаться в кабинете лекаря и притаится. Троп, конечно, не стал бы их наказывать, если бы заметил, но рыси привыкли не очень доверять взрослым, особенно Рици, наученный горьким опытом общения с обозлившейся старшей сестрой. Так рысёнок узнал о клятве Кирелиана.
Троп задул свечу и вышел. Рысёнок подождал несколько минут и выскользнул из кабинета.

***9***
Ткера со своей армией и слугами к лету прошли, к сожалению, довольно малый путь. Им не везло – посреди весны они попали в болото, и несколько зверей погибли, увязнув в этой ужасной топи.
Ткера после этого случая ещё больше замкнулась. Всё, чего она хотела – это найти брата и искупить вину. Ко всему остальному она оставалась полностью безразлична. В стане начали уже роптать, но она не обращала внимания на непокорность некоторых слуг и не наказывала их. Других же это сильно удивляло.
***
Уже несколько дней они стояли лагерем в глубине леса, недалеко от морского побережья.
Было пасмурно. Ласка Мифл и рысь Цепкохват бродили по берегу, пытаясь найти что-нибудь съедобное – водоросли, корешки, креветок, рыбу, яйца птиц.
- Сколько можно?!- ворчал Цепкохват.- Мы всё время занимаемся чёрт знает чем, укуси меня змея! Когда начнётся завоевание земель?!
Цепкохвату было восемнадцать сезонов, он был ровесником Ткеры, нетерпелив и горяч.
- Прекрати бурчать, Цепкий!- Мифл отвесила ему крепкий подзатыльник.- Госпожа Ткера – и только она – имеет право решать, что мы должны делать!
Цепкохват нахмурился, стал потирать затылок.
В небе жалобно кричали чайки, стояла ужасная духота. Из тёмных плотных туч пробивались яркие солнечные лучи, дававшие какой-то странный жутковатый свет. Море мерцало, волновалось, и это внушало некое беспокойство – ведь ветра не было. Всё это предвещало ужасную грозу, которая должна была разразиться ночью.
Цепкохват и Мифл продолжали молча бродить в поисках добычи. Юный рысь заметил что-то на берегу и решил подозвать старшую фуражирку.
- Эй, Мифл, смотри, тут…
- Замолкни!- рявкнула вдруг ласка, схватила помощника за лапу и рванула в ближайший куст.
- Ты чего?- обиделся Цепкохват.
- Закрой рот, чёрт тебя подери!- зашипела ласка, впилась когтями в загривок рыси и больно дёрнув, заставила смотреть на море…
Волны его, пока ещё далеко от берега, бороздили два корабля с бордово-красными парусами. По кроваво-алым бортам тянулись чёрные полосы. Написанные золотом названия сильно отсвечивали, да и кораьли были далековато. И потому эти названия прочесть было невозможно…
«Бешенный Горностай» и «Драная Лиса»!
Кохиа и его жена Лантана с их свитой и армией прибыли в Страну Зелёных Холмов.
- Пошли отсюда!- прошептала Мифл, и, потянув за собой Цепкохвата, стала красться от куста в сторону леса.
***
Мифл и Цепкохват оставили скудную добычу на полевой кухне и поспешили в шатёр Ткеры. Вместе с Госпожой находился в шатре и горностай Курм.
- Что ж, ясно. Значит, пора убираться отсюда подальше,- произнесла Ткера, выслушав их доклад.
- Уходить! Ах-ха-ха! Неужели дочь Великого Господина Рискора струсила?!- заверещал вдруг возмущённо горностай Курм.- Вы глупый маленький котёнок, недостойный своего отца!
Мифл и Цепкохват ошеломлённо уставились на мятежного горностая.
- Никогда! Слышишь?! Никогда не смей называть меня глупым маленьким котёнком и упоминать при мне имя моего мерзкого папаши!- прорычала Ткера в морду Курма, нависнув над ним.
- Трусливая девчонка!- презрительно фыркнул Курм и плюнул Ткере в лицо.
Мгновение Цепкохват оцепенело глядел на Ткеру и Курма. Однако в следующий миг рысь уже подлетел к оскорбителю и вонзил ему в грудь свой любимый серебряный кинжал.
- Подлая сволочь! Предатель!- прошипел рысь в морду горностаю.
Курм увеличившимися глазами с ужасом уставился на Цепкохвата, затем глаза горностая подёрнулись предсмертной пеленой. Он издал последний хрип и безвольно обвис в «объятиях» рыси, а тот опустил его на землю и выдернул из его груди свой кинжал.
Ткера вытерла мордочку лапой и обтёрла ладонь о грудь трупа.
Цепкохват улыбнулся Ткере. Критика её порядков, как ни странно, не мешала ему любить её и таки исполнять её приказы. Хотя они были ровесниками, она была выше его рангу, и поэтому он подчинялся ей.
Ткера оглядела Цепкохвата – тот улыбнулся, но потом вдруг смущённо, и как будто пристыжено, потупился. Ткера прокашлялась, привлекая внимание; Цепкохват поднял глаза и обнаружил, что она улыбается. Наконец, она сказала:
- Итак, снимаемся с лагеря и уходим. Цепкохват, Мифл, вы свободны, только отдайте там остальным приказ приготовиться к отходу.
Докладчики вышли из шатра, поклонившись. Ткера огляделась, подошла к мёртвому лежавшему на земле горностаю, и, схватив его труп, одной лапой выкинула его из шатра.
- Эй, «похороните», кто-нибудь, предателя!- крикнула она, даже не выглянув.
Звери-подчинённые догадались, о каком «предательстве» идёт речь. Особенно те, которые были совсем недавно с Курмом.
С того дня никто из воинов и слуг больше и помыслить не смел о выражении недовольства порядками своей госпожи.

***10***
Проступок есть проступок! И если ты что-то натворил – будь добр за это ответить! Маленький Гай это прекрасно понимал.
В Озёрной Долине наступило утро. Розовые и золотистые солнечные лучи пронизали стёкла окон. Солнце только начинало восходить, а Гай уже давно был на ногах – в деревнях просыпаются рано – и вовсю заработался. Начиная уборку со своей комнаты на втором этаже, он уже заканчивал драить полы на кухне, на втором этаже. Он сидел на коленках на полу, усердно вытирая почти не заметное пятнышко.
- Фуух, наконец-то!- вытирая тыльной стороной ладони лоб, вздохнул он, было, с облегчением.
Но тут он вспомнил, что его ещё ждёт уборка в рабочем офисе отца. И испустил тихий усталый стон. Ему было всего шесть лет, он с утра занимался уборкой в огромном двухэтажном доме, даже не успев толком позавтракать, а ему ещё предстояла такая же немалая работа в избушке-аптеке.
- Эй, Гай!- послышался голос отца из прихожей.
- Да, папа?! Я на кухне!- отозвался Гай, поднимаясь с колен.
Тропаеолум вошёл на кухню и огляделся. Остался он очень доволен и даже приятно удивлён такими способностями сына к наведению порядка, но не подал вида.
- Хм, что ж, молодец! Сейчас сделаем второй завтрак, а потом пойдём в мой рабочий домик.
Гай молча кивнул.
- Так, ты отнеси корыто и тряпку, прополощи всё и сам умойся, а я займусь готовкой.
Гай потащил по полу деревянное корыто, Троп с улыбкой поглядел ему вслед.
- Прости, сынок, но так надо! Ты должен научиться нести ответственность за свои поступки, иначе ты никогда не сможешь вырасти по-настоящему хорошим, добрым, честным и благородным зверем!- тихо и слегка печально произнёс лекарь.
Троп быстренько состряпал лепёшек с орехами, заварил душистого травяного чая с ромашкой и мятой. Поставив на стол две плошки – с каштановым мёдом и малиновым вареньем, - он позвал сына:
- Гай! Ты там ещё не утонул? Иди кушать!
Из дальней прачечной послышался звонкий смех мальчишки:
- Ха-ха-ха! Нет, не утонул! Сейчас приду!
Гай вернулся на кухню умывшийся и переодевшийся, и сел за стол. Сын и отец принялись за завтрак.

***11***
Гроза застала Кохиа и Лантану с их подчинёнными врасплох. Страшна бурая на море! Не всякий выживет в кораблекрушении, и смерть, может статься, окажется ужасной и мучительной!
Корабли носило по волнам и ужасно болтало. Лантана передвигалась по палубе нетвёрдой походкой, держась обеими лапами за левый борт корабля.
- Проклятье! Поскорее бы это закончилось!- вопила она, пытаясь перекричать гром, шум беснующихся волн и опасный треск начинавших ломаться мачт.
Сверкнувшая над самой головой молния осветила лицо Кохиа, стоявшего неподалёку. Он кричал что-то, отчитывая юнгу-крысёнка. Покончив с выговором, он повернулся к жене; Кохиа знал, что она боится грозы. Он направился к ней, одной лапой держась за борт, другой за длинную верёвку, которой он привязал себя к одной из мачт. Обняв её, он прошептал ей на ухо:
- Скоро! Скоро всё закончится! Хоть и не навсегда… Ты ведь знаешь, это не впервые! И не в последний раз…
Не смотря на весь этот ужасный шум, Лантана отчётливо слышала каждое слово мужа. Словно подсознательно, мысленно. И, как ни странно, они подействовали на неё вполне успокаивающе. Он подняла голову и прошептала Кохиа на ухо:
- Всё это было и всё это повторится вновь!
Он просиял, довольный проницательностью жены, обнял её крепче; склонив голову, он поцеловал её. И тут послышался дикий вопль:
- ААа-аа!!! НЕЕ-Е-Е-ЕТ!!!
Кричал Снип, тот самый юнга. Кохиа и Лантана разомкнули объятия и, пошатнувшись, упали на палубу.
«Бешеный Горностай» налетел на риф! Послышался страшный треск, шум воды, хлынувшей в трюм. Главная мачта с грохотом переломилась пополам и упала на палубу. Через мгновение корабль снова тряхнуло: в «Бешеного Горностая» врезалась «Драная Лиса», потому что Минта не справилась со штурвалом. Несколько волн налетели на сбившихся в кучку два корабля. Ужасающий, оглушающий грохот, и…
Молнии озарили разбившихся в мелкие щепки «Бешеного Горностая» и «Драную Лису», тела погибших сразу и тех жалких выживших, которые пытались доплыть до берега.
Кохиа и Лантана плыли вдвоём на одной доске. Горностай, выбиваясь из сил, цеплялся, обезумев, за доску, прижимая к себе жену.
Дикие волны несли обломки кораблей, трупы и выживших зверей.

Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Re: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeПт Дек 31, 2010 1:35 pm

***12***
Наступил полдень. Рицинус не знал, чем бы заняться. И вдруг вспомнил, как вчера подслушал разговор Тропа и Кирелиана. Записи неизвестного автора! Рици постарался и припомнил, куда лекарь их припрятал. И отправился на чердак.
Найдя нужные летописи, он погрузился в чтение. Язык, видимо, был немного другой, и Рици с трудом понимал содержание. Единственный пока кусочек, что он смог разобрать, возвещал о следующем:

Сегодня нам опять пришлось остаться в этом мрачном поле на окраине проклятущего леса. Дожидаемся Кемры с Бро. Беренгар говорит, что если те сегодня не вернуться, то с зарёй снимемся с лагеря. Он больше ждать не хочет. Адельм предпочитает отмалчиваться, что печально. Венанция раздражает Беренгарова одержимость местью. Сегодня опять с утра до вечера пришлось слушать их препирательства. Мне это уже начинает надоедать.
***
Гай обедал с отцом в домике лекаря. Уже час как Гай закончил уборку, оказавшись весь в пыли и золе. Троп, увидев сына таким чумазым, рассмеялся и выкупал. Затем лекарь приготовил обед, и они сели за стол.
Прошло несколько минут, и тут послышался стук в дверь и звонкий девчачий голосок:
- Простите, господин Буромех! Можно мне войти?
Троп пошёл в прихожую и открыл дверь:
- Да, конечно, дорогая!
На пороге стояла Патриция, маленькая хориха. Она была на один сезон старше Гая, обладала таким же светло-бурым мехом как у него, только чуть темнее. Они были весьма похоже друг на друга. Гай и Патриция часто играли вместе, и когда какой-то зверь приходил в Озёрную Долину, оказавшись в ней впервые, и видел их вдвоём, то думал, что они брат и сестра.
- Входи, Петти!- Троп взял хориху за лапку и отвёл на кухню. Петти увидела Гая, сидевшего за столом, и робко улыбнулась. Троп усмехнулся, но дети не заметили этого.
- Садись, попей чаю,- сказал Троп.
- Спасибо, но я ведь пришла, чтобы…- замялась она.
- Садись-садись!- настоял Троп.
Девочка снова неловко улыбнулась, улыбка эта была обращена к Гаю. Тот тут же смутился, тоже неуверенно улыбнулся, потупился. Петти попыталась забраться на высоковатый стул, но получалось не очень. Тогда Троп подхватил её и усадил напротив своего сына, а потом поставил перед ней чашку травяного чая.
- Я… ээ, хотела спросить, как себя чувствует Мич? Ведь он сейчас лежит у вас в лазарете, господин Буромех.
- Уже лучше, - ответил, улыбаясь, Тропаеолум.
- Это хорошо. Он, конечно, безответственный болван и зачинщик этой кутерьмы с нарушением запрета… Но он ведь ребёнок. Как и я, и Гай, и ещё Кирелиан… Хотя последний уже разумнее… Кхм…- она запнулась. Подумав немного, она продолжила:- Мичу, кажется, сильно досталось. Я видела, как Кирелиан, возвращаясь из Чёрного Бора, нёс его на спине. На нём живого места не было! Я даже испугалась и подумала, что летучие мыши и вороны забили его насмерть…
Тут спустился на обед Рици, с чердака услышавший голоса. Он со всеми поздоровался, ему ответили взаимностью. Затем лекарь снова повернулся к Петти.
- Прекрасный ребёнок! Ты умница, Петти!- рассмеявшись, воскликнул Троп.- Иногда я жалею, что у меня родилась не девочка! Такой ответственный и добрый зверь! Учись, оболтус! Пример тебе для подражания!- Троп подмигнул сыну.
Гай в ужасе уставился на отца. «Иногда я жалею, что у меня родилась не девочка!»- звучало в ушах. Чтобы он не натворил, он сожалел о своей глупой выходке. Он готов был терпеть любое наказание, но не был готов к тому, чтобы отец сказал ему такие режущие душу слова. Гай спрыгнул со стула и крикнул отцу:
- Значит, ты хочешь девочку?!- из глаз хорёнка брызнули слёзы обиды.
- Троп, что ты такое говоришь?!- послышалось позади. Лекарь обернулся и увидел жену. Та глядела на него с упрёком. Рици обалдело глядел на Тропа, сидя с раскрытым ртом. Рядом с Диасцией стоял Кирелиан и тоже изумлённо открыл рот. А Гай всё больше выходил из себя.
- Ну и пожалуйста! Найди себе девочку-дочку! А меня ты больше не увидишь!- Гай вылетел прочь из лекарской избушки. Троп, Диасция и Петти изумлённо поглядели ему вслед. Затем Петти обратила непонимающий взгляд на Тропа. Тот вздохнул и хлопнул себя лапой по лбу.
- Гааа-ай!- протяжно простонал лекарь, облокотился бессильно на стену.- Ну я и болван! Пошутить вздумал…
Кирелиан презрительно фыркнул и сердито прошипел:
- Совсем не смешно было! Как вам такое в голову пришло?!- и выскочил за дверь. Следом за ним, нахмурившись, вышел Рици. Рысёнок был разочарован, ведь он считал, что как отец Троп луше, намного лучше Рискора. Рици только начал недавно снова доверять взрослым.
Троп расстроено поглядел им вслед, а затем оглянулся на Диасцию. Та нахмурилась, ничего не сказала, и, лишь покачав головой, вышла из аптеки. Патриция тихо и незаметно вышла следом.

***13***
Гай спрятался где-то так ловко, что его не могли найти до вечера. На самом деле, стоило кому-то приблизиться к его убежищу, он тут же снова где-то скрывался.
Появился он дома только вечером. Когда он вошёл в гостиную, его встретил отец.
- Ну, наконец!- Троп устало опустился прямо на пол.- Где ж ты был, Гай? Я за тебя беспокоился…
- Думаешь, я в это поверю?!- сердито спросил Гай и поднял на отца красные опухшие глаза. В них горели злые огоньки. Троп покачал головой.
- Прости, малыш, я…- Троп протянул лапы к Гаю, но тот попятился.
- Не подходи ко мне! Я тебе не верю! Я знаю, что не нужен тебе!
- Но …
- НЕТ!- Гай отскочил прочь обратно в коридор: усики встопорщились, шерсть на загривке встала дыбом, маленькие острые зубки оскалены.
Троп отошёл и покачал головой. Он понял, что сейчас он ничего доказать сыну не сможет. Тут из соседней комнаты вышла Диасция, которая услышала голос сына.
- Сынок! Ты вернулся!- она подошла к нему и подхватила на руки. Гай увидел её глаза… и пристыжено отвернулся… когда он сбежал и спрятался, он и не подумал, что она может расстроиться.
- Прости, мама, я...- прошептал он ей на ухо.
- Ничего, всё хорошо, - сказала она тихо и унесла его в комнату.
Гай остался умываться у себя в детской, а Диасция вышла опять, отправившись к себе в комнату за праздничной одеждой для сына. Петти, которая только что пришла, последовала из коридора следом за ней.
- Он пришёл?- спросила она тихо.
- Да, милая,- ответила Диасция, грустно улыбаясь.
- А Гай пойдёт на праздник?- спросила она неуверенно.
- Если захочет, то, конечно, пойдёт. Я как раз собираюсь отнести ему праздничный костюм. Ты тоже пойди домой, переоденься! Буду снова рада увидеть тебя в твоём прелестном сиреневом платьице, дорогая.
- Ну, если честно, оно мне стало маловато, и сегодня буду в другом… Мама сшила новое, тоже очень красивое.
- О, это чудесно! Я сгораю от нетерпения!
- Я пойду, госпожа Буромех…
- Милая, не надо так меня звать!- рассмеялась жена лекаря.- Я чувствую себя древней старухой… Просто Диасция!
- Хорошо, Диасция! Увидимся позже...
Петти вышла.
***
Начался праздник. Дети и взрослые собрались на большой поляне за длинными столами, уставленными разнообразными яствами и напитками. В специально вырытой яме, огороженной бордюром из булыжников, весело горел костёр. Взрослые разговаривали и танцевали. Здесь были Тулбер с Элби, как и обещались. Троп и Диасция рассказали им обо всём, что случилось с Гаем за последние два дня. Надо ли говорить, что молодая барсучиха не на шутку испугалась и была очень встревожена.
Дети, поставив свой стол отдельно, галдели и играли. Ребята постарше показывали свои таланты: кто-то играл на музыкальных инструментах – флейты, барабаны, - кто-то показывал «волшебные» фокусы, кто-то жонглировал. Гай, засунув свою тростниковую флейту за пояс, с весёлой улыбкой ходил между друзьями и разливал чай с шиповником и барбарисом – этот чай недавно научил его заваривать отец.
- Молодец, Гай! Прекрасный чай!- похвалил Кирелиан, подмигнув хорёнку.
- Спасибо, Кире!- Гай улыбнулся.
Гай уже немного приободрился, на время забыв о ссоре с отцом. Закончив разливать чай и отдав последнюю кружку Мичу, Гай сел рядом с норкой. Поскольку Мич уже чувствовал себя намного лучше, Гай и Кирелиан принесли его сюда на носилках, решив, что свежий воздух поможет бедняге быстрее поправиться. Мич сидел тихо, ни с кем не разговаривая. Он боялся, что сверстники возненавидят его за то, что он чуть не погубил сына вождя племени. Весь в бинтах, в царапинах и синяках, закутанный в одеяло, он нервно озирался. Когда Гай сел рядом, Мича словно током ударило. С другой стороны от норки сидел Рици.
- Привет, Мич! Ну, как ты?- спросил, улыбаясь сожалеющее, Гай.
Мич изумлённо воззрился но хорёнка, затем отвёл взгляд в сторону и пробормотал:
- Прости, из-за меня ты вчера чуть не погиб…
Гай взял его лапу и сжал в своей ладони.
- Ничего страшного, приятель! Ведь все остались живы, верно? Так что давай не будем об этом опять!- сказал Гай норке. Тот неуверенно улыбнулся. Гай тут же ответил добродушной улыбкой.- Вот и отлично!
До соболя Марка, отца Кирелиана, в деревне никогда не было воинов. Когда-то юный Марк устал отсиживаться в уютном домике и отправился на поиски приключений. Познакомился с куницей-воином Левкоем. Тот обучил соболя воинскому делу, и Марк вернулся в деревню, нашёл себе прекрасную жену. У них родился сын. Марк передал сыну воинские умения, был при этом весьма суров. Мать Кирелиана не хотела, чтобы сын стал тем, кто проливает кровь, и потому отдала его в ученики лекаря Тропаеолума. Однако соболёнку одинаково нравилось и докторское дело, и обучение боевым навыкам.
Сейчас Кирелиан как раз показывал свой номер с метанием ножей. Он подал сигнал сначала маленькой соболихе, которая была ровесницей Гая, а затем зайчонку-подростку. Подружку Кирелиана звали Лимнантес, а зайчонок был тот самый Качим, которого Рици спас от казни, приготовленной Ткерой. Качим сразу подружился с Кирелианом и Лимнантес, они давно стали неразлучной троицей, и Марк обучал обоих мальчишек, однако с Лим дело иметь не хотел – она была ещё «слишком маленькой», к тому же девочкой, а «война – это не женское дело!»- считал Марк.
Рици тоже был здесь, он сидел вместе с Шелли, Гаем и Мичем.
Качим подошёл к Кирелиану, наложил ему на глаза повязку и отошёл. Лим встала у огромной, вырезанной из дерева, круглой мишени с намалёванными грубо белыми и красными кольцами.
- Триш, спой, пожалуйста!- обратился соболь к Патриции – это только взрослые звали её «Петти», а сверстники называли её «Тришей».
Триша сидела на расстеленном на земле покрывале, нарядная, в тёмно-бордовом новом бархатном платье, причёсанная красиво и с красными ленточками в волосах. Услыхав просьбу Кирелиана, она кивнула ему:
- Хорошо…

Западный берег,
Море, пески,
Волны всё круче
Старой тоски…

Кирелиан подбросил ножи в воздух, стал ими жонглировать, медленно, но верно подходя к цели – стоявшей у мишени, спиной вплотную к ней, Лим. Но та и ухом не вела.
Как вспоминаешь,
Так слёзы в глазах,
Ты мне всё снишься
В моих новых снах…
Зрители затаили дыхание, Триша, продолжая петь, зажмурилась; Гай был не в силах оторвать глаза – хоть его тело и трясло частой дрожью, и сердце готово было выскочить из груди, - он смотрел, что будет дальше: Кирелиан размахнулся и швырнул ножи в цель…

…О побережье великих лесов,
О побережье великих песков.
Но не спокоен мой сон был вчера,
И я не смогла уснуть до утра!
На мгновение повисла гробовая тишина. Мич безумными глазами смотрел на каплю крови, собравшуюся на рукаве маленькой соболихи – Кирелиан своим броском случайно поцарапал её плечо – а потом пронзительно крикнул:
- НЕЕЕТ!!!
И норка горько, безутешно заплакал, закрыв мордочку лапками. Дети в изумлении обратили на него свои взгляды. Сбежались на его рыдания взрослые.
- Что там у вас случилось, малыши?!- испуганно обратился к ним Троп.
Гай, от страха, удивления и из сочувствия Мичу всё рассказал отцу. Марк, стоявший рядом, тоже выслушал его взволнованный рассказ, а потом схватил своего сына за шкирку и без слов утащил домой, чтобы хорошенько выдрать за такие рискованные трюки – в конце концов, Кирелиан ещё слишком не опытен и мог погубить Лимнантес. Гай быстро обработал ранку Лим и перевязал её: недаром он был сыном лекаря! Троп похвалил Гая, потрепал его шёрстку на макушке – при этом на загривке у Гая мех встал дыбом. Он уже вспомнил дневное сегодняшнее происшествие. Потом все бросились успокаивать Мича.
- Мич, Мич! Ты чего, всё хорошо! Тише, тише, успокойся!- пытался убедить его Гай. Однако Мич не слушал его. Гай обнял норку и стал укачивать его как маленького ребёнка.
Но всё было без толку, и норка плакал, пока не уснул. Гай отпустил его, уложил и укрыл одеялом. Дальше праздник обошёлся без скандалов. Гай жонглировал фруктами, которые в полёте передал друзьям. Трише досталась груша – красивая, румяная, жёлто-розовая и большая. Потом сын вождя сыграл на флейте, а Триша спела под его аккомпанемент всю ту же колыбельную «листья-листья».
Праздновали звери до рассвета, а затем разошлись по домам, в койки.



Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Re: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeПт Дек 31, 2010 1:37 pm

Часть вторая

Что есть истинный вождь?

***14***
Прошло одиннадцать лет. Жизнь в Озёрной Долине текла своим чередом.
Гай уже давно успокоился, но всё же на контакт с отцом шёл неохотно. Однако ему очень нравились уроки лекарского дела: и сын вождя с превеликим удовольствием возился с целебными растениями и стеклянными колбочками, прочими инструментами.
По вечерам они с Патрицией выходили из деревни, шли в лес; милая пара устраивалась на опушке и оставалась там до глубокой ночи. Гай играл на своей тростниковой флейте приятную, немного грустную, мелодию, а Триша тихо пела.
Кирелиан с Качимом и Лимнантес ушли из деревни шесть лет назад. Они давно подружились и всегда были вместе. Они отправились в путешествие, но собирались вернуться. Правда, никто, да и они сами, не знали, когда именно это произойдёт.
Рицинус, при его замкнутом, необщительном характере, подружился с Гаем после того дня. Кирелиан рассказал тогда Рицинусу по секрету о ссоре Гая с отцом. За пару сезонов Рици хорошо узнал юного хорька. И рысь был уверен, что добрее Гая в деревне могут быть только Диасция и Патриция. «Побольше бы таких зверей!»- думал Рици.- «Конечно, в Озёрной Долине все жители мирные и «добрые»… Но сын лекаря… Похоже, Гай считает, что сильнее простуды болезней, ран и боли быть не может. Что ж, не дай Бог ему узнать, что такое война! В таких условиях даже врачу порой приходится брать в лапы оружие! А что может быть хуже для сердца добрейшего зверя…. Который всю жизнь лечил, спасал всех… Убить кого-то?!»
Рици испытывал также чувство обязанности перед Гаем: ведь он, Рици, слышал, как Кирелиан давал клятву преданности. Но Кирелиан забыл, похоже, о своей клятве, и покинул деревню. Рицинус никогда не доверял Кирелиану до конца, и думал, что этот соболь, скорее всего, уже не вернётся со своей компанией в Озёрную Долину. И Рици решил исполнить клятву соболя вместо него. Хотя ни Гай, ни кто бы то ни было в деревне, ничего не знал об этом.

***15***
В соседней деревне Предгорные Луга творился какой-то беспорядок. Звери бегали меж домов с какими-то мешками и банками, наполненными растениями.
- Пантукль заболел! Помогите, мой сын умирает!- кричала мышь, выбежавшая на улицу.
К ней побежала ласка Нум:
- Успокойся, дорогая! Всё будет хорошо, я отнесу твоего сыночка в лазарет,- сказала Нум, утешая, положив лапку на плечо мыши, и отправилась к ней в дом вместе с ней.
***
В лазарете стояло настоящее столпотворение. Лекарь Милд, садовая соня, носился по своему рабочему домику с баночками и мешочками, полными лекарствами, между больными, возлежавшими на койках и страдальчески стонавшими. Он уже выбивался из сил. Тут скрипнула входная дверь, и Милд оглянулся: в лазарет вошла мышь Арим и ласка Нум с мышонком Пантуклем на руках. При виде их Милд издал тихий стон и сполз по стенке прямо на пол.
- Ужас! Похоже, нашей деревне пришёл конец!- сказал он обречённо.- Положи его туда!
Милд указал Нум на единственную свободную койку.
***
- Нет, нет! Сынок!- позвала Арим. Но Пантукль уже не слышал.
То была полночь, прошло несколько часов с того момента, как Нум принесла мышонка в лазарет. Но спасти его не удалось никакими лекарствами.
Милд «вполз» в комнату едва дыша. Похоже, он уже тоже заразился. Он на подгибающихся лапах подошёл к койке Пантукля, склонился над ним и проверил пульс. Вздохнув тяжело, вытерев лапкой лихорадочный пот со лба, он скорбным, каким-то замогильным голосом констатировал ужасный факт:
- Увы, он мёртв. Первая жертва нашей ужасной эпидемии…
- А вот и вторая,- послышалось с порога. Милд ошарашено оглянулся. На пороге стояли белка и норка, державшие носилки. На носилках лежала Нум. Милд подлетел к ним и протянул лапу, чтобы потрогать нос ласки, но норка отодвинула эту лапу и покачала головой.
- Поздно, она упала на улице. Я подбежал к ней, но она уже была мертва, - произнёс молодой бельчонок.- Я позвал Миндальку, и она помогла мне принести Нум сюда.
Миндалькой звали норку, а бельчонка - Флимер. Это были подростки шестнадцати лет.
Милд отошёл в сторону и опустился в своё кресло.
- Пошлите кого-нибудь здорового в Озёрную Долину за Тропаеолумом. Только он может помочь спасти нашу деревню…- с трудом произнёс Милд и заснул.

***16***
Гай, Патрция и Рицинус после обеда сидели в домике, служившем детским садом. Стояла немыслимая жара, малыши, наевшись, сморились зноем и уснули. Это был конец апреля, сначала весну в этом году припоздала на полмесяца, а затем в ускоренном темпе стала навёрстывать упущенное.
А Гай с друзьями устроились в соседней комнате; в этой комнате дети, приходившие в детский сад, обычно играли и занимались творчеством. Триша сидела за столиком и что-то усердно рисовала, чтобы чем-нибудь себя занять. Рицинус в дальнем углу поставил к самой стене стул, и, привалившись к спинке, дремал. Гай шуршал бумагой, сидя позади Триши. Она же настолько увлекалась рисованием, что ничего не слышала. Рици проснулся, и одним глазом наблюдал за Гаем. Тот, наконец, закончил шуршать, поднял лапу. Рицинус успел заметить что-то тёмно-синее, изрисованное зелёными и красными точками.
…А в следующий миг бумажный самолётик пролетел мимо мордочки Патриции и опустился на её столик. Она подняла голову и, оглянувшись, удивлённо посмотрела на Гая. Но тот притворялся, будто смотрит в потолок. Триша обернулась обратно к своему столику, взяла самолётик и стала его рассматривать. Синяя бумага была изрисована цветочками, маленькими птичками и какими-то пушинками. Тут Триша заметила какие-то буковки. Развернув самолётик, она смогла прочесть надпись, написанную красивым, мелким убористым почерком:

«Я тебя люблю, Патриция!
Гай».
Триша оглянулась снова и улыбнулась Гаю. Тот улыбнулся в ответ, но так, будто не понимал, в чём дело, и скорчил невинную мордочку, пожал плечами. Патриция отвернулась и усмехнулась. Что-то написав на самолётике, она сложила его и отправила обратно Гаю. Тот развернул листок и прочёл:

«Я тоже тебя люблю!
Патриция».

Всё бы так и продолжалось – Гай и Триша перебрасывались бы самолётиками, Рици спал бы, - но тут идиллию нарушили влетевшие в комнату норка и тёмно-серый бельчонок. То были Миндалька и Флимер.
- Здравствуйте! Это ты Тропаеолум?!- подлетела Миндалька к Гаю.
- Здравствуйте! Нет, меня зовут Гай. Тропаеолум – мой отец. Зачем он вам, ребята?- поинтересовался юный хорь.
Флимер и Миндалька рассказали наперерез друг с другом, что случилось в дерене Предгорные Луга. Гай не на шутку встревожился. Он ещё не разу не встречался с эпидемиями и с болезнями, которые и вправду могли бы кого-то убить. Он понурился, нахмурился; но потом снова поднял голову и сказал:
- Пойдёмте, я провожу вас к отцу.
Гай отвёл бельчонка и норку в местный лазарет. Там Флимер и Миндалька передали Тропу послание Милда: письмо с просьбой помочь и листы с описанием симптомов ужасной болезни. Троп стал носиться по аптеке, собирая лекарства, инструменты и химическую стеклянную посуду.
Тут пришла Диасция – её направила сюда Триша.
- Что происходит, дорогой?- спросила она обеспокоено.
- Собирайся, милая! Мы едем в Предгорные Луга. Мой старый знакомый лекарь прислал гонцов с просьбой помочь! У них какая-то ужасная эпидемия.
Она кивнула и вышла.
- Отец, позволь мне поехать с вами!- наконец решился сказать Гай.– Я ведь тоже знаю много лечебных трав. И я тоже хочу помочь этим беднягам!
- Об это не может быть и речи!- отрезал Троп, стоя спиной к сыну и наполняя пробирку листьями эвкалипта.
- Не доверяешь мне?!- насупился Гай.- Всё так же считаешь что я ни на что не способный оболтус?!
Тропаеолум обернулся к сыну и удивлённо воззрился на него. Тот ощетинился и уже начинал сердито скалиться. «Это уже нехорошо»,- подумал Троп.- «Он всё ещё сердится за тот случай! Меньше всего я сейчас хочу с ним ссориться!» Подумав, Троп подошёл к сыну, положил ему на плечи лапы и посмотрел в глаза:
- Послушай, сынок! Я уезжаю в другую деревню, в который царит какая-то ужасная эпидемия… Там я могу и умереть и не суметь никого вылечить! Это очень опасно… А ты ещё слишком молод, тебе там не место! Вдобавок, если я и вправду не вернусь, Озёрной Долине понадобиться лекарь. Такой опытный врач, как ты! Я всегда доверял тебе! Когда-то я неловко пошутил и ранил тебя этим.… Я понимаю, это бессмысленное оправдание. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я раскаиваюсь.… И люблю тебя, потому что ты – мой родной сын! И больше мне никаких детей не нужно.… И всегда буду любить тебя! Слышишь меня, Гай?! Всегда!
И хотя Гай был очень высокий, и они с отцом были одного роста, Троп постепенно опускался на пол – это было как бы признание своей вины. К концу речи Троп сидел перед сыном на коленях. Сжимая его лапы в своих, Троп смотрел пристально в зелёные глаза сына. Из глаз Тропа текли слёзы, он сипло что-то бормотал. Гай уже не понимал, что говорит отец. Мальчик тоже бухнулся на колени и обнял отца.
Успокоившись, они встали. Троп продолжил сборы. Гай отошёл в сторону, и, облокотившись об дверной косяк, наблюдал за отцом. По щекам младшего хорька струились слёзы, но он обращал на них внимания. Он был счастлив, что, наконец, помирился с отцом, хотя его и пугали слова о том, что папа и мама могут не вернуться. Гай считал, что не готов пока к самостоятельной жизни.
Закончив со сборами, Троп повернулся к Миндальке и Флимеру:
- Так, ребята! Вам пока лучше остаться в Озёрной Долине! Я не уверен до конца, что смогу остановить эпидемию. А поскольку вы пока здоровы, вам ни к чему на данный момент возвращаться в ваш заражённый дом!
Норка и бельчонок кивнули. Троп на пороге ещё раз обнял сына и вышел из аптеки. На улице его ждали Диасция и Тулбер с Элби, которые должны были отвезти лекаря и его жену в Предгорные Луга.

***17***
Гай с компанией друзей сидел у причала. Они весело болтали, завтракали – решили устроить пикник с утра. Миндалька и Флимер постепенно осваивались в Озёрной Долине.
Флимер разливал по стаканам ягодный компот, Триша нарезала пирог с яблоком и корицей. Миндалька стеснялась поднять глаза. Напротив неё сидел Мич. С Миндалькой он был весьма обходителен, но всё же воспринимал её скорее как ребёнка. Выскочила из воды Ольга, юная выдра. Отойдя в сторону, она отряхнулась, потом вернулась к остальным.
— Отличное утро! Ребята, как вам Озёрная Долина?— обратилась выдра к бельчонку и норке.
— Здесь очень хорошо! Но нам бы хотелось вернуться домой. Может, не навсегда, но хотя бы на пару дней, чтобы знать, что наши родные поправились!
— Я вас понимаю! Если бы мне пришлось покинуть свой дом из-за болезни, я бы тоже хотел вернуться, чтобы удостовериться, что всё кончилось хорошо! К тому же, там сейчас мои родители,— Гай замолк и задумался. Триша незаметно для всех сжала его лапу в своей, и он слегка улыбнулся.
Тут все увидели, что к ним движется белка-подросток.
— Привет, Илеску!— крикнул Гай.
— Хм… Привет, Буромех!— белка скривился, как будто не хотел здороваться, но всё же поприветствовал Гая. По фамилии.— Ладно, пойду дальше, у меня слишком мало времени, чтобы лоботрясничать.
Он пошёл дальше, направляясь в лес.
— Ну и наглец!— буркнула Ольга.
— Да ладно, он просто необщительный с детства, потом на него перестали обращать внимание. Сами всё это знаете!— Гай махнул лапой в след уходящему Илеску.
Миндалька нахмурилась. «Смотрит на всех так злобно! От этого белки добра не жди!» Тут на норку поглядел Флимер, прочёл её взгляд, и она догадалась, что он прочёл её мысли. Они незаметно кивнули друг другу.
***
«Сожри его Леший! Сын вождя… Просто бестолковый лентяй!»— думал Илеску.— «И его приятели такие же, особенно эта девчонка!»
Он был мрачнее тучи, собирал грибы в корзинку и ни на что не обращал внимания. Когда корзинка была полной, он сел на полянку отдохнуть. Вдруг он услышал шипение, а потом хриплое карканье. Обернувшись, он увидел на дереве большого чёрного ворона, чьи перья отливали сизым оттенком. И белка отскочил – весьма вовремя – потому что эта хищная птица на него спикировала. Илеску вынул из корзинки нож, и когда птица снова налетела на него, вонзил нож ей в грудь. Птица приглушённо вскрикнула, щёлкнула клювом и своим телом повалила Илеску на землю. Он оттолкнул ворона, встал и отряхнулся, схватил свою корзинку и побежал домой.
Там он оставил корзинку у входа, влез по наружной стене в окно своей комнаты, переодел рубашку, старую порвал в клочья и выкинул. Выскочив в окно обратно, он взял корзинку и вошёл в дом как подобает – через дверь.
***
Троп и Диасция приехали в Предгорные Холмы и принялись хлопотать. Целый день они занимались больными, готовкой лекарств и тому подобным. Печально, что к их приезду больных стало ещё больше, и в первый день их приезда ещё двое жителей деревни скончалось.
— Как это всё грустно!— прошептала Диасция на ухо мужу.
— Верно, и потому правильно мы сделали, что не взяли Гая с собой! Не хотел бы я, чтобы он всё это увидел! И что ещё ужаснее, заразился!
Диасция на мгновение ослабла и опустилась на стул.
— Спокойно, дорогая! Мы же не взяли его, он дома! Поэтому он заразиться не может. Пожалуйста, не отвлекайся на мрачные мысли! Помоги мне с пациентами! Как жаль, что старик Милд умер…
Она кивнула, встала и снова взялась растирать травы для приготовления лекарств.
***
Наступил вечер, Гай стоял у окна и всматривался в сумеречное небо.
— Милый, ты здесь?— в комнату вошла Триша.
— Да, я тут…
Она подошла ближе и обняла его.
— О чём ты думаешь?
Казалось, он её не слышал – молчал он с минуту, а то и больше. Наконец, не глядя на неё, он тихо спросил:
— Я только помирился с отцом… А он уехал в деревню, страдающую от эпидемии страшной болезни. Как ты думаешь, они вернутся? Мои родители?
Она улыбнулась, чуть подтянулась на носочках и поцеловала его.
— Глупый! Конечно, вернутся! Надо только надеяться!
Он тихо рассмеялся, поцеловал её в ответ, и она ушла домой к родителям. Гай ещё немного постоял у окна, а потом пошёл спать.

Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Re: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeВт Май 03, 2011 1:16 pm

***18***
Пережив кораблекрушение, Кохиа и Лантана со своей армией обосновались в деревушке Предболотная Яма; болото находилось с другого края леса. Придя в деревню, разбойники обнаружили, что местные жители не в курсе их дурной славы. Разумеется, это сыграло им на лапу.
-Ха-ха-ха,— злобно рассмеялась Лантана.— У меня есть идея…
Горностаиха, состроив несчастную мордочку, притворно хромая, подошла к старушке-полёвке.
— Моя госпожа!— начала говорить обманщица.— Помогите мне! Я, мой муж и мои друзья – купцы. В море на нас напали мерзкие пираты. Эти жадные до наживы негодяи хотели отобрать наш товар. Мы звери добрые, но у нас есть гордость! Они требовали отдать наши товары добровольно, но мы отказались… Мы просто не могли этого сделать!— вдруг Лантана расплакалась. Закрыв лапками мордочку, принявшись качать головой, она горько зарыдала и продолжила причитать.— Мы везли лекарство в одну деревушку, страдающую от страшной лихорадки. Мы просили отпустить нас, но пираты пришли в ярость и загнали наши корабли на рифы… и уплыли.… Была страшная гроза.… И всё вдребезги…
Она уже заикалась и больше не могла говорить, только плакала. Кохиа подошёл к ней и обнял, прижал к груди.
— Успокойся, милая! Тише, тише, я всё понимаю,— говорил он ей.
Она зарыдала ещё громче, уткнувшись мордочкой в грудь мужа. Кохиа повернулся к изумлённой полёвке, начинавшей сочувственно всхлипывать.
— Простите, она очень впечатлительная. Её сильно расстраивает, что мы потеряли лекарство и не сможем спасти обречённую теперь деревню.
— Бедные малыши, бедные детки! Они умрут из-за этих гадких пиратов!— горестно воскликнула Лантана сквозь всхлипы.
Наивная полёвка в конец расчувствовалась и зарыдала. Затем она шумно высморкалась в собственный фартук, схватила горностаиху за лапу, и, притянув её к себе, расцеловала в обе щеки.
— О, бедная девушка! Вы такой прекрасный, добрый зверь! Такое сострадание!.. О, Боже! Какое несчастье! И правда – бедные малютки!— причитала полёвка.— Я так поняла, что вам некуда идти? Извините, я вам могу предложить лишь свой сарай… Но другие жители тоже наверняка захотят вам помочь.
— Что вы! Как мы можем отнимать у вас время… И у вас наверняка полно своих проблем и без…— прикинувшись господином Скромность, проговорил Кохиа. Он был молчалив от рождения, а сейчас, слегка лишь нахмурившись, он ловко изображал глубокую подавленность.
— Я настаиваю!— сказала, как отрезала, сердобольная старушка.
Она повела их в свой сарай. Лантана вытерла лицо и с отвращением сплюнула. Услышав странный звук, полёвка обернулась через плечо. Лантана обратила на неё тоскливые глаза, покачала головой и, закрыв лицо, снова зарыдала. Полёвка сочувственно шмыгнула и отправилась дальше.
Оказавшись в сарае, лживые хищники огляделись. Полёвка пообещала принести им вскоре обед, а пока посоветовала отдохнуть.
Лантана проследила за ней в щель между досками. Удостоверившись, что полёвка, наконец, ушла, горностаиха насмешливо фыркнула:
— Вот старая дура!
Кохиа ухмыльнулся:
— Надо же, я и не знал, что у тебя есть такой богатый актёрский талант! Дай, помогу!— он подошёл к ней и сел рядом, взяв с собой сумку-аптечку. Во время кораблекрушения Лантана вывихнула кисть правой передней лапы. — Пора сменить повязку.
***
За месяц хищники-завоеватели оправились от травм.
…И захватили Предболотную Яму. Перепуганные жители сдались без боя.
Кохиа и Лантана остались в деревне на долгие одиннадцать лет, показавшиеся захваченным в плен жителям вечностью. Но затем горностаи со своей армией снова сорвались с насиженных мест и отправились в путь через леса. За неделю завербовали примерно сотню новых бандитов: горностаи, ласки, куницы, дикие кошки, крысы присоединились к их поредевшему немного после бури в море отряду. Однако теперь Кохиа и Лантана брезговали морскими путешествиями, наученные горьким опытом.

***19***
За неделю Тропу удалось избавить деревню Предгорные Луга от лихорадки.
— Ну, наконец-то! Теперь мы можем вернуться домой,— сказал он, начиная складывать свои баночки в деревянные ящики. Диасция занялась другими вещами, которые они брали с собой.
— Как хорошо, что вы с Гаем всё же помирились перед нашим отъездом!
— Да, я жду не дождусь увидеть мордашку нашего юного сына!— ответил ей Троп, улыбаясь.
Покончив со сборами, они вышли во двор и, погрузив вещи, забрались в телегу, запряжённую собаками. Тулбер и Элби везли их домой.
***
Прошло два дня. Тулбер с дочерью и пассажирами были уже не так далеко от Озёрной Долины. Никто из них и не подозревал, чем закончится это путешествие.
***
Кохиа и Лантана со своей армией притаились в кустах. Несколько минут назад одна из крыс почуяла чужие запахи, и подлые разбойники спрятались, собираясь напасть внезапно.
— Слышите, кто-то едет,— прошептала Лантана.
Вскоре в поле зрения хищников оказалась телега – сначала едва видимые очертания, а затем злодеи смогли различить пассажиров. Кохиа разглядел барсуков и хорьков, сидевших в телеге.
Тулбер, Элби, Троп и Диасция!
…Битва была ужасна. Хищники выскочили из кустов, напугали собак и убили половину из них камнями и дротиками.
Тулбер столкнул свою дочь в канаву, перед этим прошептав ей на ухо:
— Беги отсюда! Спасайся! Уходи в Озёрную Долину и расскажи жителям, что здесь произошло…
Элби скатилась в канаву, опустилась на все четыре лапы и побежала в Озёрную Долину. Мышь и крыса бросились за ней в погоню, сшибли с ног и принялись бить кнутами. Но она была больше и сильнее их. В порыве ярости молодая барсучиха извернулась, схватила крысу в охапку и задушила её ремнём кнута. А мышь она убила, ударив всем телом об дерево. Расправившись с врагами, Элби отправилась дальше в путь.
Тем временем два кота убили Тулбера, а Кохиа и Лантана жестоко покончили с хорьками-супругами. Лантана вонзила Диасции нож меж рёбер и добила ударом древка копья по голове. Кохиа пронзил Тропа дротиком насквозь.
Убив троих несчастных, хищники принялись обыскивать телегу. Двое хорьков из компании Кохиа и Лантаны с ужасом наблюдали за происходящим. Их поймали пару дней назад, недалеко отсюда. Сначала хотели казнить, но потом передумали. Цверти смотрела на всё сквозь пальцы, иногда отворачиваясь. Цмарти обнимал её и беспокойно оглядывался. Ничего интересного для себя разбойники не нашли. Кроме Лантаны: она сняла с лапы Диасции серебряный браслет и прибрала к лапам остатки лекарственных трав Тропа.
— Тьфу! Сплошная трава! Ничего ценного…— фыркнул Кохиа, выпрыгнув из тележки.
— Зря ты так считаешь! Это целебные травы, они могут ещё пригодиться.
Кохиа только фыркнул. Мать его жены была лекарем, причём довольно доброй женщиной, что раздражало и Лантану, и Кохиа. «И как такая наивная идиотка смогла воспитать такую умную и хитрую девушку?!»— думал с насмешкой Кохиа о матери Лантаны.
Хищники поджарили и съели двух убитых собак, но не всем понравился подобный деликатес. Впрочем, некоторые оказались чуть ли не в восторге. Переночевать решили на месте схватки. Но сначала…
— Избавьтесь от трупов! Зашвырните их в канаву!— приказала, ухмыляясь, Лантана.
Куница и горностай, двое недавно завербованных солдат, выполнили приказ, брезгливо морщась. Затем хищники устроились на ночлег.

***20***
Миндалька и Флимер поселились в доме Мича. Норке сразу понравился этот мрачный, молчаливый парень. Ей казалось, будто от него веет некой силой. Между ними довольно быстро завязались некие романтические отношения. Некоторые жители деревни удивлялись этому. Они считали, что это не похоже на Мича. Но всё же это происшествие тронуло их. А Миндальку тревожило одно: Мич стрался избегать прямых взглядов многих зверей и перед многими выглядел виноватым, особенно перед Гаем. Однажды девушка не выдержала и спросила, почему. И Мич рассказал ей о том, как ходил с Кирелианом и Гаем в Чёрный Бор и их чуть не убили вороны и летучие мыши. Но она сказала ему, что прошло уже столько времени, и он уже может не чувствовать себя виноватым. На самом деле, только он сам теперь должен простить себя. И, наконец, он сделал это с её помощью.
***
Ранним утром Элби прибежала в Озёрную Долину и рухнула в центре площади, потеряв сознание. Услышав шум и выглянув в окно, её увидела Миндалька. Норка сразу поняла, что тут что-то не так, и позвала Мича и Флимера. Втроём они выбежали к барсучихе.
— Ужас! На ней нет живого места!— воскликнул Флимер.
— Приведи Гая, Миндалька,— буркнул мрачный Мич.
Девушка убежала. Элби пришла в себя, приоткрыла глаза.
— Они мертвы… Их убили…— прошептала она.
Прибежал Гай, натянувший поверх пижамы халат. Взволнованный и испуганный, он опустился на колени рядом с Элби.
— Гай, они мертвы… Эти негодяи убили их… Моего отца и твоих родителей…
Гай оторопел. Широко раскрыв глаза, он непонимающе глядел на барсучиху.
— Их целое полчище… А главные – два горностая, муж и жена… Кажется, они называли себя Кохиа и Лантана… И скоро они наверняка придут сюда… Нам нужна помощь… Нам нужны воины…— сказала она и снова потеряла сознание.
Гай молча смотрел на барсучиху, слёзы щипали глаза и текли по щекам. Родители и Тулбер мертвы!
Бедная Элби! А он, Гай, теперь один… И на Озёрную Долину надвигается страшная буря. Буря, имя которой – война! Что ему делать? В деревне нет воинов, кроме Марка. Кирелиан с Лимнантес и Качимом ушли давно и неизвестно, когда вернутся.
Тут кто-то положил Гаю на плечо лапу. Хорёк обернулся через плечо и увидел Рицинуса.
— Надо собрать армию,— произнёс рысь.— Кого-то надо послать по окрестным деревням, чтобы нанять добровольных рекрутов.
— Не уверен, что хоть в одной деревне есть опытный воин… Страна Зелёных Холмов – мирный край. Здесь раньше никогда не было войн,— хрипло выговорил Гай, глотая слёзы.
— И всё же надо попытаться! Нельзя сидеть, сложа лапы!— воскликнул вдруг почти с отчаянием Рицинус. Гай удивлённо воззрился на рысь – тот ещё никогда не был таким эмоциональным. Рици был, похоже, очень взволнован.
— Ну, что ж… Тогда ты пойдёшь за рекрутами. После рассвета. Возьми еды и на всякий случай аптечку. Будь осторожен… И да, отнеси, пожалуйста, Элби в лазарет. Надо обработать её раны,— сказал Гай, вставая с колен. Рицинус осторожно поднял Элби и понёс её в лазарет. Гай отправился вслед за ним.
***
Гай закончил с обработкой ран барсучихи и пришёл домой. Он стоял у окна и наблюдал за рассветом. Алое марево, как кровь, растекалось по золотистому полотну.
Кровь! Гай представил себе родителей: мёртвые, окровавленные лежат где-нибудь в лесу под кустами. Шерсть на загривке хорька встала дыбом. Он тряхнул головой, желая отбросить страшные мысли, но ужасная картинка стояла перед глазами. Даже когда он зажмурился.
Не в силах больше сдерживать себя, он зарыдал. Всхлипы сотрясали его. Он стоял, прислонившись лбом к стене рядом с окном.
Вдруг он почувствовал, как кто-то погладил лапой его по голове, а потом по спине. Обернувшись, он увидел Патрицию. В её серых с жёлтыми крапинками глазах отражалось небо, кажущееся нежно-розовым. Уже не таким страшным, кровавым. Гай несколько минут смотрел на её лицо, потом вздохнул и сказал хрипло:
— Я слабый…
Она не сказала ни слова, лишь покачала головой, сочувственно, неуверенно улыбнулась. Он выдавил из себя подобие улыбки и повернулся к окну. Триша обняла его… Она не знала, как можно его утешить… Да и как вообще можно утешить кого-то в таких случаях?! Это ведь его родители, они дали ему жизнь. Никакие слова тут не имеют смысла.… Помочь может лишь одна фраза.
— Ты не один.… И никогда не будешь один...
Он снова обернулся через плечо и взглянул на неё. Сначала вопрошающе, затем с благодарностью.
А из окна было видно, как Рицинус, с узёлком на палке и сумкой-аптечкой через плечо, отправляется в путь на поиски воинов.

Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Re: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeВт Май 03, 2011 1:18 pm

***21***
Вот уже несколько дней Рицинус бродил по окрестностям, пытался найти добровольцев для защиты Озёрной Долины. Но к нему присоединились лишь пара мышей, белка и ёж. Да и те не имели никакого воинского опыта.
Рицинус начинал терять терпение. «Неужели никто не хочет помочь тем, кто оказался в беде?! Я-то считал, что звери, живущие в этой стране, лучше моих сестёр и отца! Какой, я оказывается, наивный болван!»— думал он.
Из Предболотной Ямы его маленький отряд выставили сразу же, как он помянул горностаев.
— И больше никогда не смей появляться здесь и произносить в нашей бедной деревне их имена!— кричал им вслед старик-соня.
Рицинус уже сходил с ума от осознания своего бессилия.
***
Ткера и Цепкохват уже давно жили душа в душу. Они поженились пять сезонов назад, и Цепкохват перестал быть простым солдатом. Вскоре им пришло известие – старый Рискор умер и хозяйкой на острове стала Санвиталия. Новость принёс воробей Клепс, молодой любитель путешествий. Этот весельчак летал по всему миру. Иногда за орехи и семена он подрабатывал гонцом.
Санвиталия звала сестру обратно домой, но та пока отказывалась. Она ведь ещё не нашла братишку. Через воробья Ткера передала, что возможно и вернётся, но только когда найдёт Рицинуса. Либо не вернётся никогда.
Ткере и её слугам уже начинала нравиться жизнь в лесах, без стычек. Спокойная жизнь в лесах Страны Зелёных Холмов
Хотя иногда они всё-таки начинали скучать от безделья.
С утра две куницы и Цепкохват отправились на охоту. Джим и Сибириус в какой-то момент откололись от Цепкохвата. Вдруг они услышали шум. Кто-то ругался.
***
— Сколько можно повторять! Я не брал их!— вопил ёж. Позади него стояла белка, скрестив руки на груди.
— Колючий лжец! Мы-то видели за эти дни, какой ты обжора! Хватит прикидываться!— кричали ему мыши.
Тут вмешался Рицинус.
— Прекратите сейчас же эту грызню!— зарычал он.— Мне надоело это слушать! Зачем я вообще вас взял?! От вас же толку не будет никакого!
Мыши и ёж замолкли, пристыженные.
И тут из кустов выскочили Джим и Сибириус. Они не видели лица Рици и не знали, что он за зверь. А особым умом эта парочка никогда не отличалась, ну, разве что только Сибириус. Куницы набросили на Рици сеть и, повалив на землю, принялись колошматить кулаками, кусать, царапать.
— Какого чёрта?!— взревел Рици, молниеносно встал и сбросил с себя куниц.
Джим свалился сверху на Сиба, но они довольно быстро оклемались и снова наскочили на Рицинуса, барахтавшегося в сети. Поскольку клыки, когти и пустые кулаки не сильно помогали справиться с таким огромным зверем, куницы пустили в ход ножи. Как ни странно, сеть скорее защищала Рици, чем наоборот: бестолковые охотники не смотрели куда били, и, в основном, их удары приходились на толстые верёвки сети. Тут Рици изловчился, вытянул руку, схватил Джима за хвост, и сильно дёрнув, отшвырнул в сторону. Тот ударился затылком о ствол дуба и потерял сознание.
Но Рици уже начинал уставать. Улучив удобный момент, Сибириус вонзил ему в бок свой кинжал и тут же выдернул.
— АААРРРР!!!— Закричал Рицинус, пытаясь одной лапой зажать рану, а другой – оторвать от себя Сибириуса.
— Прекратить! СЕЙЧАС ЖЕ!!!— Раздался чей-то голос. Неведомо откуда появился Цепкохват, схватил Сиба за шиворот, поднял над землёй и крепко встряхнул.
— Ты что делаешь, идиот?!— взревел Цепкохват в лицо кунице.
— Мы думали, это дичь…
— Дичь?! ДИЧЬ?! Вы совсем дураки?! Или слепые котята?! Не видели, что он на двух лапах стоял?!— гневно кричал Цепкохват.
Сиб не смог ничего сказать, только пожал плечами и глупо улыбнулся. Тут краем глаза Цепкохват увидел, как запутавшийся в сети зверь покачнулся и повалился ничком на землю. Рысь отшвырнул куницу, подлетел к несчастному, одним движением разорвал сеть. Перевернув зверя, Цепкохват понял, что это тоже рысь, как и он. И не просто рысь…
— Рицинус?!— изумлённо выговорил Цепкохват.

***23***
Цепкохват зажал рану Рицинуса от ножа лоскутом чистой ткани, и вскоре кровь остановилась. Рана оказалась совсем не глубокой.
— Растормоши этого болвана!— крикнул Цепкохват Сибу.
— Какого?— переспросил тот.
— Джима, идиот!— рявкнул рысь.
Сиб привёл Джима в чувства, и Цепкохват заставил куниц соорудить носилки, на которых все трое понесли Рицинуса в лагерь.
***
Ткера, увидев брата, очень обрадовалась. Но когда она узнала о том, что он ранен, то пришла в страшный гнев.
— Я вас!.. Я вас!!! Расчленю вас собственными лапами!— кричала она на съёжившихся куниц.
— Успокойся, дорогая!— Цепкохват положил лапу на её плечо.— Они болваны, но казнить их пока рано. Эй, свяжите этих бестолочей и заприте на гауптвахту!
Две кошки выполнили его приказ и увели провинившихся. Полевой врач осмотрел, обработал и зашил рану Рици.
***
Рицинус оставался без сознания до позднего вечера. Очнулся он в шатре сестры, хотя и не знал, где он находится. Открыв глаза, он огляделся и вдруг увидел… Ткеру!
— О, братишка! Ты очнулся!— радостно воскликнула девушка и протянула к нему лапу.
Рицинус мгновенно «отрезвел». Он отпрянул и молча уставился на неё. Ткера тут же погрустнела и отвернулась.
— Понятно… Я знаю, ты мне не доверяешь. Ты меня боишься. Мне очень жаль. Ты был единственный дорогой мне зверь, но оттолкнула тебя. Я была глупа и не понимала истинный смысл предзнаменования… Прости меня, если сможешь, когда-нибудь! И если тебе нужна моя помощь, то я всегда рада буду её оказать!
Он посмотрел на неё, подвинулся ближе. Взяв её голову двумя лапами, он повернул её лицо к себе. По её щекам текли слёзы, а в глазах читалось чувство вины.
«Она снова изменилась! Она такая, какая была прежде! Это правда моя любимая сестра, и больше никто!»— решил он. Придвинувшись ещё ближе, Рици обнял сестру.
— Какая бы ты не была, ты моя сестра! И ты заменила мне мать, которой у меня никогда не было! Я очень люблю тебя!— прошептал он ей на ухо.
— Я тоже люблю тебя, брат!— ответила она, ещё крепче сжимая в объятиях.
***
Они вышли из шатра и Рицинус рассказал свою историю у костра. С того момента, как сбежал с Шелли и Качимом. И вот он дошёл до самой важной части:
— …И Элби сообщила, что эти хищники движутся к Озёрной Долине… Прошло уже несколько дней, и я думаю, что эти горностаи уже там! Поэтому Гаю и всем жителям деревни очень нужна помощь! Ведь там нет воинов, кроме старого Марка, отца Кирелиана. А Кирелиан, как я уже говорил, давно ушёл из деревни со своей подружкой и Качимом.
— Постой, а как же клятва, которую он дал отцу Гая?— удивилась Ткера.
— Похоже, он о ней забыл. Как это не печально…— пожал печами Рици.
Ткера покачала укоризненно головой. Затем она обняла брата за плечи и взъерошила шерсть на его макушке.
— Что ж, завтра выдвигаемся, хорошо? А сейчас пора на боковую, завтра подъём будет очень ранний!— она огляделась.— Но сначала надо решить, что делать с теми двумя куницами! Они напали на тебя, и потому тебе решать их судьбу! Приведите эту бестолковую парочку!
Привели Джима и Сиба. Рицинус оглядел их с ног до головы.
— Хм, эти двое такие отчаянные бойцы! Однако я их не припоминаю в первоначальном отряде.
— Они примкнули к нам недавно! Это двое – братья, они ещё подростки. Их мать убили какие-то хищники, и те же бандиты завербовали к себе их отца,— сказала Ткера.
— Война – это ужас!— произнёс Рицинус с тоской. Затем он повернулся к куницам.— Но мы вынуждены порой в ней участвовать. Вы готовы спасти Озёрную Долину?
— Да!— хором ответили Джим и Сиб. Они слышали всю историю Рицинуса, потому что палатка-гауптвахта располагалась недалеко от костра, а у братцев-куниц был превосходный слух. И от предвкушения приключений и битв у этих двоих перехватило дыхание.
— Что ж, молодцы, ребята!— похвалил их Рици.
— Ладно,— произнесла Ткера.— Но ты совсем не хочешь их наказать?
— Ты забыла, что случилось в прошлый раз, когда ты хотела кого-то наказать?— не стесняясь, спросил Рици, с укором глядя на сестру. Ткера вздрогнула.
— Дело твоё!— сказала она.— А теперь – отбой!
И лагерь устроился на ночлег.
***
Однако весь план пошёл насмарку. Лагерь Ткеры находился недалеко от деревни Предболотная Яма. Ночью на эту деревню напала банда волков и лис. На рассвете в лагерь Северных Завоевателей – хотя Ткера уже давно хотела отказаться от этого звания – прибежал маленький крольчонок. Он рыдал и умолял помочь. Раздражённый Рицинус, помня об отказе жителей этой деревни помочь Озёрной Долине, хотел, было, сначала отказать ему, но затем передумал: «Может, если мы им поможем, то они помогут нам из благодарности?»
Рицинус с сестрой и войском примчались в деревню на оленьих упряжках. Наступление банды разбойных волков и лис было отражено довольно быстро.
…Но Рицинус получил тяжёлое ранение и надолго слёг. Целый месяц он находился между жизнью и смертью.
Когда он начал поправляться, то узнал, что при уходе из Предболотной Ямы бандиты погубили многих её несчастных жителей. Оставили за собой последнее слово, негодяи!
Крольчонок, который призвал их на помощь, лежал на койке рядом с Рицинусом в лазарете. Он был едва жив.
— Господин Рицинус!— тихо позвал крольчонок.
Рици пришёл в себя.
— Да, приятель?— слабо ответил Рици.
— Простите, что мы отказались тогда помочь вам! Но те горностаи, о которых вы тогда упомянули, успели до вашего прихода принести в нашу деревню принести много горя...
Этот малыш рассказал Рицинусу о том, как Кохиа и Лантана со своей армией пришли в Предболотную Яму. Об их обмане, об их жестокости, о том, как они захватили его родной дом, как поработили жителей деревни. Рицинус лежал и слушал; иногда речь малыша прерывалась от плача – боль, страх смерти, усталость – вот что он чувствовал. Рици охватывал ужас: этот ребёнок пережил уже две войны, и сейчас он лежит и умирает. Как он, Рицинус, смеет у них что-то просить?! Как только он встанет на ноги, он с сестрой поможет восстановить деревню, а потом уйдёт навсегда.
Вдруг из горла крольчонка вырвался жутковатый хрип. Рицинус молниеносно обернулся и встретился взглядом с мутными глазами крольчонка, а из уголка рта у того текла струйка крови.
Рицинус вскочил с койки, подлетел к ребёнку, подхватил его на руки.
— Я не хочу… Но я… умираю… Теперь я наконец буду в покое,— проговорил малыш.
— Что ты, что ты… Нет!— крикнул Рици. По его щекам текли слёзы и капали на грудь крольчонка.— Ты, дитя войны… Которая принесла столько боли всем… Но ты не должен умирать! Ведь ты ещё почти не пожил!
Крольчонок протянул лапку и сказал:
— Вы такой добрый и храбрый! Ещё никто не пожимал мне никогда лапу… Прошу вас, пожмите мне лапу!
Рици сжал его лапу, стараясь не делать больно.
— Спасибо, вы исполнили моё последнее желание… И уже совсем не больно…— он посмотрел мутными глазами в потолок мимо Рицинуса, несколько раз моргнул, а затем закрыл глаза. Навсегда… И безвольно обвис на лапах рыси. Рици крепко обнял умершего крольчонка и лёг с ним на койку. Да так вскоре и уснул.
Их подслушала та самая полёвка, которую самой первой, в этой деревне, обманули Лантана и её муж. И видела всё, отодвинув слегка занавеску, закрывавшую проход в лазарет. Беззвучно плача, она удалилась.
***
Рици исполнил своё обещание, данное самому себе. Он отстроил разрушенные дома вместе с мужской частью армии. В день, когда они сестрой и войском собирались уходить, жители устроили им большой прощальный праздник. Рицинус извинился за то, что ничего не зная об их горе, «требовал», как он выразился, от них помощи. Гибель крольчонка наложила на него большую печать.
— Ну уж… Требовал! Не требовал, а просил!— сказала мягко бабушка-полёвка.— Мы могли бы и войти в ваше положение, ведь у нас уже был горький опыт столкновения с этой парочкой негодяев!— последние три слова она негодующе прокричала, скрипя зубами.— Могли бы помочь из сочувствия… Но мы были слишком эгоистичны, и не захотели этого сделать! Так что это вы нас простите!
Рицинус, горько улыбаясь, покачал головой.
— Нет, вы не виноваты… Знал бы я раньше, что здесь произошло, я бы стал вас ни о чём просить… Вы и так уже слишком много горя и боли натерпелись… Но теперь нам пора идти… Время не ждёт… И Озёрная Долина тоже. Прощайте.
Как не грустно было и тяжело прощаться жителям Предболотной Ямы со своими спасителями, им пришлось отпустить Ткеру и Рицинуса.
И брат с сестрой покинули деревню, отправившись на помощь Гаю и го друзьям.

***24***
Гай лежал без сознания в месте своего заточения. Он уже начинал приходить в себя; и тут он услышал какие-то звуки. Кого-то тащили, и этот кто-то отчаянно сопротивлялся.
— Отпустите меня, негодяи! Подлые трусы! Ничтожества!!!— кричал пленный.
Мич! Этот голос Гай узнал сразу.
Мич рыскал по Озёрной Долине, пытаясь найти ключи от домиков, в которых, как в тюрьме заперли его друзей. Когда он собрался пробраться в дом Гая, занятый жестокой четой горностаев, его заметили и схватили.
Мича швырнули в тот же домик, куда ранее заперли Гая. Что ж, это было их самой большой ошибкой. Никто сейчас из жителей Озёрной Долины не был охвачен такой сильной яростью, как Гай, Мич и Триша. И хотя Триши с ними сейчас не было, это не ослабляло их боевого духа и силы гнева.
Они оба были связаны, но справились с трудной трудностью в два счёта: Гай перегрыз верёвки Мича, а Мич освободил от путов Гая. И хорёк с норкой стали обдумывать план нападения.
— Что будем делать?— спросил Мич.— На Рицинуса можно, конечно, понадеяться, но… и самим мешкать ни к чему! К тому же… Рици уже вполне уже может не быть в живых.
Гай в ужасе поглядел на норку.
— Что ты такое говоришь?!— сердито спросил хорёк.
Мич глухо, досадливо зарычал.
— Прекрати, Гай! Не прикидывайся наивным сопливым несмышлёнышем! Будь реалистом: Рици вышел за несколько дней до наступления этих подонков! Они могли вполне встретить его и убить!
Гай издал громкий отчаянный стон. Какой ужас!!! Похоже, это конец!
… Нет, нельзя! Он теперь вождь Озёрной Долины, ведь жители выбрали именно его! И он не имеет права сдаваться, он должен спасти их, ведь они доверили ему свои жизни! И он не имеет права на отчаяние, страх и слабость!!! Как бы трудно ни было.
— Тогда мы должны действовать сами,— решительно произнёс Гай.— Сразу выгнать их мы не сможем. Надо попросить Марка научить нас хоть немного сражаться… К тому же, народ Озёрной Долины ослаблен внезапностью нападения. Нам нужно набраться сил… Придётся прикинуться послушными рабами на время… будем делать оружие из всего, что попадётся под лапу! Ты готов исполнять мои приказы, Мич?!
— Абсолютно, мой господин!
Гай горько усмехнулся. Увидев такое выражение лица у друга, норка очень удивился: «Как он, оказывается, похож на отца!»— решил Мич.
— Это, конечно, очень мило, но не нужно звать меня так! Я твой друг, а не «господин»…
— Ты был избран жителями… Ты новый вождь! И то, что ты теперь хозяин моей жизни и души, не помешает тебе быть моим другом!— Мич выглядел не менее решительным, чем Гай. Норка протянул хорьку лапу, чтобы тот пожал её.— Я клянусь верно служить тебе, вождь Озёрной Долины Гай Буромех!!!
Гай сжал лапу Мича, скрепив клятву верности, признавая её.
Через некоторое время вернулись двое солдат-крыс.
— Эй, хорёк, вставай! Ты понадобился хозяину!
Они удивились, заметив, что Гай уже развязан, но при этом не думает сопротивляться и нападать. Молча, нервно переглядываясь друг с другом, и иногда поглядывая на ведомого ими узника, они повели Гая к горностаям.
***
Триша очнулась на полу, переодетая в старую крестьянскую одежду. Запястья рук и голени ног сильно тёрли железные кандалы. Она тихо, глухо зарычала: «Они вздумали сделать из меня раба! Ничего у них не выйдет!».
Тут к ней подошла Лантана и пнула в бок, на котором она лежала.
— Что, проснулась, дрянная девчонка?— горостаиха ухмылялась.
— Аггррррххрррр!— зарычала Триша, собираясь броситься на Лантану. Но хорихе помешали тяжелые кандалы. К ним подошёл Кохиа, схватил Тришу за локоть и поставил на ноги.
— Ты теперь моя личная слуга! Ты будешь делать всё, что я тебе прикажу!— усмехаясь, сказал он, глядя пленной хорихе в глаза.
— Чёрта с два!— крикнула она и плюнула ему в лицо. Кохиа пришёл в ярость, стёр с лица плевок и дал Трише сильную пощёчину, после чего толкнул её и повалил на пол.
— Я заставлю тебя слушаться меня! Я найду способ заставить тебя повиноваться мне, дрянь.
Она повернула к нему лицо и безумно, насмешливо улыбнулась. В её глазах горели дикие огоньки, светилось презрение и ненависть. Никогда ещё Кохиа не чувствовал ничего подобного. Его на мгновение сковал страх, по спине пробежал холод, словно на него выплеснули ведро ледяной воды. Это холод страха был как будто и внутри, и снаружи, царапая кожу.
Почему он не может сломать её?! Ведь она всего лишь девчонка! Она закована в кандалы, лежит на каменном холодном полу в старом тряпье… И смеет смотреть на него с таким презрением! Что происходит?..
Триша увидела страх в глазах Кохиа, и это подстёгивало её. Она тихо засмеялась.
Лантана что-то прошептала мужу на ухо. И он буквально расцвёл – на его губах появилась хитрая улыбка. Он кивнул жене и поцеловал её. Отойдя в сторону, он что-то сказал солдатам, те отдали честь и удалились.
— Значит, не хочешь по-хорошему…— сказал он, усмехаясь.
Теперь настала очередь Триши тревожиться. Заметив, каким вдруг снова самодовольным он стал, она почувствовала что-то неладное.
— Даю тебе последний шанс подчиниться мне! Признай себя моей слугой и рабыней, иначе… Ему конец!— выкрикнул горностай, выхватив из-за занавеси, прикрывавшей вход, приведённого солдатами Гай. Прижав к себе спиной хорька, Кохиа приставил к его груди кинжал.
— Слышишь?! Если ты не поклянёшься мне служить, я воткну ему в грудь этот клинок! В этой части находятся лёгкие… Если воткнуть туда нож, то зверь будет умирать медленно и мучительно, захлёбываясь своей кровью! Имей в виду, лезвие отравлено!.. Я вижу, ты его любишь!.. Так вот, этот яд будет замедлять приход смерти, и причинять ещё более дикую боль!
В глазах Триши отразился дикий ужас. Гай отчаянно затряс головой и закричал девушке:
— Не смей, слышишь меня?! Не смей! Пускай делает со мной, что захочет! Но не позволяй ему поработить тебя!
Триша замерла. Если сейчас она ничего не скажет, то этот мерзкий горностай убьёт Гая. Если же она подчинится Кохиа, то это будет значить, что она предала и себя, и Гая, и всю деревню! Отчаяние убивало её…
— Я не могу…— нерешительно произнесла она и тут же замолкла.
Кохиа схватил Гая за лапу, прижал к стене и пронзил ладонь хорька ножом насквозь. Гай вскрикнул, а Кохиа повернулась опять к Трише.
— Отпусти его, я подчинюсь тебе! Я буду служить тебе, только не убивай его!— воскликнула хориха, не смея поднять глаза на Гая.
Кохиа победно рассмеялся.
— Нет, Триша! Зачем… ты… сделала… ЭТО?!— с отчаянием, тихо произнёс Гай.
— Прости меня, милый… Я не могла иначе…— проговорила она, не глядя на него.
Кохиа ухмыльнулся, подошёл к Трише и встал рядом с ней на одно колено.
— Что, сдалась, птичка певчая?— спросил он, вздёрнул её подбородок. Так он поднял её лицо, чтобы Гай мог видеть его. К тому же, Кохиа догадывался, что Триша чувствует себя предательницей, и ему нравилось мучить её. Триша посмотрела Гаю в глаза, одними губами сказала: «Прости меня!». Гай сочувственно оглядел её с ног до головы. «Она сделала это ради меня! Я не могу на неё злиться!»— решил он. Смягчившись, он улыбнулся. Триша с удивлением увидела на его лице улыбку, такую добрую, нежную… Это обозначало прощение.
— Уведите го! И дайте противоядие! Это хорьковое отродье ещё может мне понадобиться!— приказал Кохиа солдатам.
Гая увели… А Триша распласталась на полу, рыдая. Она плакала, уткнувшись мордочкой в пол, не смея поднять голову. Гай простил её, но сама она себя простить не могла.
Кохиа и Лантана самодовольно ухмыльнулись и удалились на обед.
***
Целый месяц жители готовились к восстанию. Марк учил их сражаться в любую свободную минуту, когда за ними не следили солдаты. Делали оружие из подручных предметов.
Гай учился неохотно. Он не хотел становиться убийцей, проливать кровь. Даже кровь таких негодяев, как Кохиа и Лантаны с их приспешниками.
Триша работала в доме, и Гай иногда заходил проведать её и днём. Сейчас он стоял в дверях одной из комнат. Она спиной к нему сидела на полу и мыла его. Девушка даже не слышала, как он пришёл. Гай подошёл к ней и положил лапу ей на плечо, она вздрогнула. Он снял с шеи ленту-галстук, перехватил ею растрепавшиеся пряди волос Триши. Она, было, хотела что-то сказать, но он приложил палец к губам, призывая к молчанию, и без слов исчез через чёрный ход. В следующий момент послышались голоса Кохиа и Лантаны, Трша бухнулась на пол и снова принялась за свою грязную работу.
Всё, чего хотел молодой хорёк – это освободить жителей Озёрной Долины. С как можно наименьшим количеством жертв… С наименьшим, потому что понимал, что без каких-либо жертв война никогда не обойдётся.

Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
Кемра
Admin
Кемра


Сообщения : 335
Дата регистрации : 2010-12-30
Возраст : 32

Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Empty
СообщениеТема: Re: Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".   Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая". Icon_minitimeВт Май 03, 2011 1:18 pm

***25***
Кохиа стоял у окна в спальне на втором этаже и смотрел, как работают порабощенные жители деревни. Его глаза сверкали довольно, обнажённые белоснежные клыки блестели.
— О, прекрасная страна! Какое чудное место! Никакого холода, снега! И всё моё!— Кохиа чуть не плясал у окна.
— Наше, дорогой!— из-под балдахина появилась фигура Лантаны, она соскользнула с кровати и плавной походкой подошла к мужу.— Наше!
Он оглянулся на неё через плечо, поглядел в её тёмно-фиолетовые глаза. Светлые блики от солнца делали их похожими на ночное звёздное небо. «Такие глубокие!»— с благоговением подумал горностай, почти коснувшись её носа своим. Она почувствовала его горячее неслышное дыхание, коротко поцеловала и выпорхнула за дверь. Он хмыкнул, повернулся обратно к окну и глубоко вдохнул.
— Отныне это мой дом! Моё царство! Вы все принадлежите мне!
Гай стоял внизу, на улице, рядом с ним была телега, нагруженная камнями и обломками деревянных досок. Он видел, как горностаи целуются перед окном, видел их довольные, противные ему морды, и в нём закипал гнев. Однако, не желал вредить Лантане, поскольку она была девушкой. Что и говорить, он всё ещё пытался сохранить остатки воспитания отца. Поэтому он дождался, когда она уйдёт, схватил из тележки первое, что попалось под лапу, и швырнул в Кохиа – благо окно было открыто настежь. То был камень, он попал горностаю в морду и разбил губу. Он взвизгнул и отскочил прочь от окна.
— Проклятый хорёк!— прошипел он, слизывая кровь. Потом снова выглянул в окно, чтобы приказать стражникам наказать бунтаря, но замолк на полуслове: те и сами быстро сообразили и уже тащили рычащего и брыкающегося хорька в одну из лачуг. Кохиа оскалился.
— Этот паршивец портит мне всю малину! Он угрожает моей власти!— едва слышно пробормотал он.
— Желаете избавиться от него, да?— вкрадчиво произнёс чей-то голос.
Кохиа оглянулся и увидал белку-самца. Прилизанный, щурящийся, с обмусоленным хвостом, он производил весьма неприятное впечатление. Губы горностая презрительно скривились.
— Может, и да. А ты можешь мне помочь?— спросил он наконец.
— Стоит лишь дождаться ночи!— елейным голосом произнёс белка, и Кохиа увидел, как из его рукава выскользнул кинжал.— Поверьте, я проберусь туда незаметно, как призрак, одно движение, и у хорька появится вторая глотка!
— А ты не думаешь, что это – предательство?
— Каждый выживает, как может!— сказал белка, облизывая пересохшие губы и усмехаясь.
— Хм, ты прав! Что ж, тогда… сегодня ночью. Имей в виду, если подведёшь – я тебя уничтожу!— прошипел Кохиа, замолк на пять минут. А когда обернулся, снова увидел того же белку.— Ты всё ещё здесь?! Пшёл вон!
Кохиа замахнулся и ударил белку по лицу и оставил на одной щеке следы трёх когтей. Белка метнулся прочь из комнаты. Кохиа огляделся и увидел ещё одного бельчонка, лет двенадцати.
— А ты чего тут уши развесил?! Убирайся прочь тоже!— Кохиа пнул бельчонка, тот выронил тарелку с фруктами и упал, Кохиа схватил со стола прут и несколько раз стегнул бельчонка по спине.— Неуклюжая бестолочь! Иди прочь с глаз моих!
Бельчонок с трудом поднялся и выскочил за дверь.
***
Гай работал в кладовой, пересчитывал продукты. Вдруг он почувствовал, как кто-то дёрнул легонько его за рукав.
-Скархольм?— удивился Гай.
— Гай, ты в опасности! Кохиа собрался избавиться от тебя! Мой брат Илеску обещал ему сделать это сегодня ночью!
— Ого… Плохо дело… Ладно, больше никому не рассказывай.
Скархольм кивнул и отошёл в сторону. Гай поискал глазами Мича, подошёл к нему и рассказал то, что поведал бельчонок.
— Что ж, удар насмерть пока ты будешь спать… Вполне свойственно для таких типов, как Кохиа. Ладно, у меня есть план!
Они ещё пошептались и разошлись в стороны.
***
Наступила ночь. Илеску, «наёмник» Кохиа, пробрался в барак пленников и стал искать Гая. Никто не слышал шагов убийцы. Он наконец почуял знакомый запах, последовал к матрасу, на котором спал хорёк. Подойдя вплотную, Илеску на мгновение остановился, прислушиваясь, поглядел на фигуру под покрывалом. Глаза Гая явно были закрыты, одеяло дотянуто до носа. Белка быстро наклонился, сдёрнул одной лапой покрывало и собрался нанести удар… Но самом деле Гай не спал, он раскрыл глаза и лягнул белку одной ногой. Тот ощутил мощный удар в челюсть и отскочил.
— Предатель!— громко крикнул Гай. Остальные рабы зашевелились, услыхав шум.
Илеску, было, снова двинулся к хорьку, но вдруг почувствовал, что задыхается. Это Мич, до этого момента прятавшийся в тени, налетел на белку сзади, прижал спиной к себе, обхватил горло и сжал. Илеску захрипел и задёргался.
— Отпусти его, Мич!— приказал Гай.
— Но Гай!..
— Отпусти!
Мич отшвырнул наёмника в сторону, тот прокатился по земле кувырком, вскочил и понёсся прочь от бараков рабов.
— Предатель!— досадливо рыкнул Гай.
Он снова лёг на свой матрас, Мич удивился, но ничего не сказал, а вскоре и сам лёг на своё место. Через минуту Гай услышал его мерное посапывание. Сам хорёк так больше и не уснул.
***
Илеску сбежал подальше, спрятался под дубом в тени и потёр горло.
Чуть не задушили! Проклятый норка… Надо будет поквитаться с ним!
«Но сначала выжить! Кохиа будет в ярости – его наёмник провалил задание. Надо что-то срочно придумать… Гай откуда-то узнал, что за ним пошлют убийцу, знал время. Иначе бы он не подготовился так тщательно и не позвал дружка помочь. Ну, Гай, держись! Как же ты мне противен…
Все вы, хорьки, прозорливые твари! Хуже этого треклятого горностай, сожри его – вместе с вами – Леший! Вы не заслуживаете быть вождями Озёрной Долины! Беренгар был мстительным убийцей, стольких своих друзей он заставил идти за собой, лишь чтобы отомстить багровой Лапе! И, в конце концов, они погибли! Хищникам не место в Озёрной Долине!»
Кохиа думает, он такой умный и хитрый. Но нет, Илеску умнее! Он подождёт… А потом покончит с мерзким горностаишкой! С его женой и с его армией!
Но пока надо придумать, как выпросить у Кохиа второй шанс доказать, что от него – Илеску – есть польза.
Белка нашёл подходящую нору и устроился в неё на ночлег.
Вернуться к началу Перейти вниз
https://weasels.forum2x2.ru
 
Сказки Озёрной Долины. Книга 1, "Племя Гая".
Вернуться к началу 
Страница 1 из 1
 Похожие темы
-
» Сказки Озёрной Долины, Книга вторая, "Дух воина"
» Первая книга, "Племя Гая"
» Ваша любимая книга серии?

Права доступа к этому форуму:Вы не можете отвечать на сообщения
Тайны Забытого Острова :: Легенды Озёрной Долины :: Серия-
Перейти: